— Ты что, в самом деле все котлеты съел? Там же на всю семью!

— Я о котлетах не думал. Твой аппарат врёт.

— Значит, твои мозги за тебя думали.

— Ну давай ещё.

— Я буду повторять, что слышу: одиннадцать, двенадцать, тринадцать. Пускай попробует догадаться, если я просто считаю… Неужели он в самом деле мысли читает, вот бы на уроках использовать! Мила Руткевич задачу решила, а я пишу…

— Стой! Хватит! Теперь я! — Фима отнимает аппарат.

Вечер. Юлька делает уроки. Алиса стоит у окна.

— Никакого прогресса, — говорит она. — Никогда не думала, что попаду в такую жуткую ситуацию.

— Считай, что ты на экскурсии в двадцатом веке. Может, расскажешь в своём классе о нас.

— Честно говоря, — добавляет Юлька, — я предпочитаю, чтобы ты теперь своего Колю подольше не нашла.

— Ты что говоришь!

— А ты для нашего класса буквально находка. У вас все такие?

— Во–первых, у нас все разные. А во–вторых, ты всё забываешь, что мы — это и есть вы. Может, я твоя внучка.

— Это было бы здорово!

— Знаешь, Юлька, я сегодня ни на шаг не ближе к разгадке. Все три ведут себя как будто ничего не случилось. А вдруг тот Коля обманул моего козла?

— И он вовсе не Коля.

— …И вовсе не из двадцать шестой школы?

Раздаётся звонок в дверь.

— Если чужой, — быстро говорит Юлька бабушке, — то мы здесь не живём.

— Какой такой чужой? — удивлена бабушка. Она идёт к двери. Девочки слушают. Слышно, как открывается дверь, потом бабушкин голос:

— Тебе кого?

— Я из школы, — раздаётся тонкий девичий голосок. — Мне учительница велела к Юле с Алисой пойти, за помощью.

— За какой помощью?

— Они мне будут помогать к экзамену готовиться, — говорит девочка.

— К экзамену? К какому же экзамену?

— К какому, к какому — к самому главному, вот! По ботанике!

— А ты в каком классе, девочка?

— Не скажу.

— В твоём возрасте надо в куклы играть, а не экзамены сдавать, — сказала бабушка.

— Женщина, — голос девочки был знаком. Алиса поняла: что это Крыс. — Где Алиса? Она здесь? Позови.

— Алисы здесь нет, — говорит бабушка. — Но я могу позвать своего сына. Он чемпион Европы по борьбе дзю–до.

— Такой борьбы не знаю, — отвечает девочка.

— Твоё счастье.

— Ну, мымра старая, ты ещё пожалеешь!

Хлопает дверь. Возвращается бабушка.

— В жизни меня никто не называл мымрой!

Вечер. Комната, в которой обитают пираты, разительно изменилась. В ней свалены и расставлены предметы «антиквариата», награбленные Крысом, появился диван, застеленный ковром. Одна стена закрыта занавеской.

— Что ты всё жуёшь! — сердится Крыс.

— Стосковался по натуральной пище, — говорит Весельчак. — Что у нас на борту? Таблетки, пилюли, в лучшем случае консервы. Ты кефир местный пробовал? Будь моя воля, взял бы с собой ящик.

— Ящик, ящик! Приземлённый ты человек. Непонятно даже, как ты пиратом стал! Сидеть бы тебе на тихой планете, разводить склиссов.

— Я бы рад, — говорит Весельчак У. — Но люблю помучить, потерзать, попытать! Он подходит к Крысу: берёт его под локоть, поднимает в воздух. — Ох, помучил бы я тебя!

— Я тебя! — Крыс выхватывает бластер.

— Ладно, я пошутил, — говорит Весельчак. — Пора делом заняться. — Он отпускает Крыса…