Марори глухо выдохнула, кажется, даже попыталась улыбнуться, но вышло из рук вон плохо. Она и жива-то лишь потому, что оба удара пришлись на каких-то паре сантиметрах выше сердца.

— Кусака, не двигайся, хорошо?

Он как-то глупо попытался прикрыть ладонью раны на ее груди — и пальцы тут же стали мокрыми.

Это… Сделал… Он…

Осознание пришло внезапно, ударило в виски вместе с усилившимся раскаленным жжением в груди.

— Крэйл, ты должен… — Марори попыталась сглотнуть кровь, но та продолжала тонкими струйками вытекать из уголков рта. — Иначе все будет напрасно.

— Срать я на все это хотел, — проронил он, трусливо пряча за спину трясущиеся руки.

Глотка болела от невозможного крика. Он и рад бы был разорвать ее воплем боли, но ничего не получалось. Не могло получиться. Потому что во всем мире, том и этом, не было ничего и близко похожего на то, что разрывало его изнутри. Ни Темные, ни Светлые не смогли придумать названия этому чувству.

— Упрямый… — Она все-таки улыбнулась, попыталась поднять руку, но едва ли могла шевелить пальцами.

Крэйл подхватил ее сухую изувеченную ладонь, сжал, пытаясь не давать волю чувствам, не причинить этой хрупкой девчонке еще больше боли. Боги, на ней же места живого нет.

— Хаос… не тронет тебя.

Марори переплела свои пальцы с его, вздохнула. Тихая беспомощная слеза скатилась по ее щеке. Шанатар почувствовал лишь легкий импульс — и дышать сразу стало легче. Воздух больше не был таким густым, легкие на сдавливали тиски.

Вот только… пальцы Марори больше не сжимали его ладонь.

— Кусака, не смей.

Она посмела.

Просто закрыла глаза и перестала дышать. Будто уснула. Только этот сон вытянул из нее последние остатки сил, последние остатки жизни. Рука, которую продолжал сжимать Крэйл, больше не отвечала ему взаимностью.

— Мар.

В собственном надтреснутом голосе сквозила паника. Он, Крэйл — могучий шанатар, был достаточно силен, чтобы убивать. Но оказался безнадежно слаб, чтобы не позволить умереть.

В исступлении он обхватил почти невесомое тело Мар, прижал к себе. Так и сидел, баюкая и завывая, точно побитый пес. Хотелось сдохнуть — здесь и сейчас. Он не сумел сделать главного — не сумел уберечь единственную живую душу, к которой прикипел, прирос, с которой стал одним целым.

Так зачем это все?

«Ты должен… остановить ее. Ты должен… остановить ее…»

Он вздрогнул и вскинулся — настолько живым почудился ему ее голос

Ее последняя воля.

Крэйл облизал пересохшие потрескавшиеся губы, с яростью смахнул злые слезы. Он обязательно сдохнет. Но не сейчас. Прежде отправит в Бездну одну недобогиню.

Он осторожно переложил Марори на сухую землю за большим камнем — здесь ее никто не тронет. И только потом вытащил оба клинка. Руки немного подрагивали. Но к тому времени, как Крэйл с шага перешел на безумный бег, в голове зазвенела яростная пустота.

Последний из шанатаров шел убивать и умирать.

Его переполняла невероятная мощь. Сердце грохотало в груди, прокачивая по венам не кровь, но чистый адреналин. Сила, переданная ему Марори, требовала кровавой жатвы.

Он ворвался в ряды не-мертвых, едва ли сильно сбавив шаг Мечи в его руках вздохнули и запели привычную песнь, вкушая обильную трапезу. Не машина для убийства, но таран, который не знает преград и легко взламывает любую броню, сеет в рядах противника панику. Даже среди таких безмозглых тварей, как не-мертвые.