Город бурлил, как котел, поставленный на огонь, будто кто-то забыл с него снять крышку. О выходе на работу никто даже не помышлял. Одни боялись новых терактов, другие – из чувства протеста. Большинство, как всегда, просто пользовалось возможностью дополнительного выходного. Горожане делились новостями и слухами. А еще читали. Это утро наверняка было самым информативно насыщенным за всю историю империи.
Первые полосы, конечно, были заняты воскресными событиями. Количество жертв разнилось от нескольких десятков до тысяч – в зависимости от того, кому принадлежала газета и кто был редактором. Совершенно по-разному представляли газетчики и причины массовых волнений. Наиболее радикальные писали о «гроздьях народного гнева», обрушившихся на самодержавие за разбазаривание славянских земель. Строго монархические намекали на «гнусных бояр» и даже приводили лозунги, с которыми якобы от имени Царя ходили по заводам революционные агитаторы и передавали рабочим примерно такие «его» слова: «Я, Царь Божией милостью, бессилен справиться с чиновниками и барами, хочу помочь народу, а дворяне не дают. Подымайтесь, православные, помогите мне, Царю, одолеть моих и ваших врагов»[16].
Развивая тему конфликта царя с боярами, на второй странице публиковались заметки, состоящие почти полностью из цифр, знакомя широкую общественность с результатами работы главы нынешнего Временного правительства за прошедшие десять лет. Впечатляющие воображение суммы казенных средств, сгинувших при строительстве Транссибирской магистрали, Либавы, порта Дальний и десятков других, менее крупных объектов, приведенные мелким убористым шрифтом, заканчивались пугающими цифрами с количеством нулей, крайне редко встречающихся при описании экономики. Всю эту скучную бухгалтерию иллюстрировала эффектная карикатура на Витте в образе Гулливера-Собакевича, засовывающего в карманы паровозы, корабли, дома и разбегающихся в разные стороны человечков.
Вышеописанные новости отодвинули на третью страницу договор между русским царем и немецким кайзером о восстановлении независимого польского государства. В соответствии с публикуемым меморандумом об этом событии высокие договаривающиеся стороны объединяли земли, находящиеся в юрисдикции России и Германии, а кайзер, как союзник Триединой империи, принимал на себя обязательства договориться об аналогичном шаге со стороны Австро-Венгрии и брал на себя всю техническую работу по формированию местных органов власти, армии и других атрибутов государственной власти воссоздаваемой Польши, для чего на исторических землях вводилась особая временная выборная администрация, организованная по типу ландтагов.
Кроме передачи власти в Привислинских губерниях временной администрации сама Россия делать больше ничего не была обязана. Зато обязательства имелись по отношению к ней. Для компенсации выпадающих бюджетных поступлений в казну России кайзер временно передавал царю порт Мемель, а также какие-то острова в Тихом океане, ценность которых не мог определить никто. На прописанные мелким шрифтом обязательства Германии по постройке предприятий и какой-то северной железной дороги, а также на способ покрытия накладных расходов самой Германией никто вообще не обратил никакого внимания.