Эли не знал, как поступить, взвешивал «за» и «против», мысленно спорил с собой. В конечном итоге он придумал довод в пользу вечернего похода в этот чертов паб, убедив себя в том, что ему не по силам провести весь вечер безвылазно дома. Ведь он заслужил небольшой отдых.

Кстати, заодно он посмотрит, что новые владельцы сделали с заведением. Выпьет бокал-другой пива, послушает музыку и пойдет домой.

И, может быть, сумеет выбросить навязчивый образ Эйбры из головы.

А если он докажет это себе и ей, то сможет без проблем ходить в паб и пить пиво, что даже к лучшему.

Тебе ведь нравилось ходить в бары, напомнил он себе. Нравилась атмосфера питейных заведений, люди, которые там собирались, разговоры, с лету завязывающиеся знакомства.

В принципе, посещение баров можно считать исследовательской работой, изучением типажей и характеров. Да, обычно профессия писателя подразумевает уединение от мира, но она требует и предварительных наблюдений за жизнью, размышлений, накопления опыта и изредка встреч и знакомств. Иначе дело закончится писательским трудом в условиях вакуума.

В конце концов, Эли решил не задерживаться в пабе больше часа, но за это время проникнуться местным колоритом, который, возможно, когда-нибудь воссоздаст на страницах новой книги.

Затем он принял еще одно решение – не ехать на машине, а пройтись пешком. Автомобиль он оставил на подъездной дорожке. Свет в доме он выключать не стал. Если кто-то попробует вломиться к нему, злоумышленника остановят признаки того, что в доме, возможно, есть люди.

Эта мысль улучшила его настроение, как и мысль о том, что хорошая прогулка ему не повредит.

Вскоре он переступил порог деревенского паба и не поверил глазам.

Прежней заплеванной дыры, в которой когда-то он на законных основаниях купил на свой двадцать первый день рождения алкоголь – бутылку пива «курз», – как не бывало. Куда только подевались осклизлые стены с развешанными на них поддельными рыбачьими сетями, гипсовые чайки, засиженные мухами пиратские флаги и засаленные морские раковины – эти неотъемлемые и казавшиеся вечными атрибуты морской романтики.

Корабельные штурвалы заменили на темные бронзовые светильники. Их янтарный свет придавал атмосфер заведения уютный характер. Картины, барельефы и три карандашных наброска, сделанные его бабушкой, изображали эпизоды местной истории.

Ну и заодно здесь соскоблили с пола грязь, навсегда убрали, казалось бы, вечные следы разлитого пива и намертво присохшую к половицам блевотину, а старые доски отшлифовали песком.

Люди сидели за столиками, в кабинках, на кожаных креслах для двоих или на высоких табуретах возле длинной барной стойки. Другие отплясывали на крошечном, как почтовая марка, танцполе под песню «Одинокий парень» из репертуара группы «Блэк Киз», которую старательно исполнял местный рок-квинтет.

Вместо карнавальных пиратских костюмов на официантах и официантках была строгая униформа, белый верх, черный низ.

Все это было так не похоже на ту сомнительную дыру, претендовавшую на звание паба, что осталась в его памяти. Это даже слегка обескураживало. Он поймал себя на том, что затосковал по старым временам.