— Ужина вам не предлагаю — это было бы неуважением к Томасу.

Я не сразу понял, потом сообразил, что старик готовил на глазах гномов. Старшина продолжил:

— Господин Артаке, мне очень неловко, что не могу вас достойно угостить. Пива или вина у нас нет, но если хотите, могу предложить каву.

— С удовольствием, — кивнул я, хотя и не знал, что такое кава.

Старшина крикнул что-то, и в палатку тотчас же вплыл аромат… кофе — моего старого знакомца в обеих моих ипостасях, а следом юнец вкатил передвижной столик с двумя кукольными чашками.

С кофе-кавой мне довелось сдружиться давно, когда моему дядюшке привозили диковинные яства и угощения из разных мест. Дядюшка из-за множества дел и забот страдал недосыпом и искал для себя бодрящее снадобье, и кофе, привезенное смуглыми людьми откуда-то с северной части Черного континента, пришлось кстати. Если я бывал в гостях у любимого дяди, он всегда угощал меня этим напитком. Поначалу напиток мне не нравился, пил лишь из уважения к дяде, потом привык, а потом за уши было не оттащить. Жаль, что запасы зерен у дядюшки кончились, а из-за развязавшейся войны новых поступлений не было. Потом, уже будучи студентом, я долго искал этот божественный напиток, сулил купцам золотые горы, но они лишь вздыхали и пожимали плечами.

Взяв чашечку в руки, я зажмурился, наслаждаясь изысканным ароматом. Отведав глоток, зажмурился еще раз — терпкий и жгучий напиток напомнил мне юность, а по всем жилкам сразу же заструилось тепло, разнося бодрость.

— Господин Артаке, вы меня удивили, — заметил гном. — Впервые вижу человека, проявившего такую любовь к каве.

— Вам встречались невежды, — вздохнул я, наслаждаясь вторым глотком. Допив чашку в три глотка — ну, гномьи чашки, совсем мелкие, — спросил: — У вас не будет на продажу фунтика два или три?

Глаза мастера округлились. Осторожно, словно бы имея дело с тяжелобольным, гном спросил:

— А господин Артаке представляет, сколько стоит фунт кофе?

— Думаю, не дороже денег, — улыбнулся я, прикидывая, что, если гном заломит цену, как за пряности, будет дороговато. Все же щепотки перца, купленного едва не по весу серебра, хватает надолго, а кавы — на одну чашку.

— Денег? — удивился мастер.

Теперь настал черед удивляться мне. Потом вспомнил, как Курдула говорила, что люди и гномы меняют товары, а не продают.

— Вы знаете, почему мы не берем за товары человеческие монеты? Нет? Все очень просто — ваши монеты содержат слишком много примесей. В золото добавляют свинец, в серебро — олово. Чтобы очистить благородные металлы от примесей, приходится тратить ртуть, кислоту, а главное — время. Поэтому нам проще выменивать у вас то, чего у нас нет, чем устанавливать курс, соотносить его с количеством серебра в монете. Хотя… — нахмурился гном. — Те серебряные монеты, что поступили от господина Мантиза, — они же из вашего мира?

К счастью, при себе у меня оказался талер, отчеканенный на монетном дворе моего дядюшки. Вытащив его, показал гному:

— Вот эти?

Мастер Дидаш взял талер, придирчиво осмотрел его и кивнул:

— Именно. — Подкинув монету, гном сказал: — Такие монеты мы можем взять — в них девяносто процентов чистого серебра. Вывести десять ненужных процентов труда не составит.