Но ворот она так и не достигла. Кусты жасмина, обрамляющие дорожку, вдруг сомкнулись над ней, ухватили цепкими, корявыми лапами и поволокли в благоухающие заросли. Колючие ветки хлестали по лицу, Геля брыкалась изо всех сил, но не могла ни вздохнуть, ни вырваться.

Запах цветов сменился отвратительной, удушливой вонью – пахло псиной, какой-то кислой гнилью и мерзким, дешевым табаком. Геля выворачивала голову, стараясь избавиться от гнусной пакости, залепившей ей рот. У длинного, приземистого строения – гаража, а может, конюшни – в самой глубине сада хватка немного ослабла, и девочка смогла дышать. И только собралась заорать, как над ней склонилась ужасная рожа с черной нашлепкой вместо носа, и знакомый голос просипел:

– А я тя упреждал – ходи да оглядывайся, лахудра.

Маз! Шайка Калиныча! Так вот кто ее схватил!

Забившись еще отчаянней, похищенная закричала.

– Штырь! Хайло ей заткни! – бросил Маз.

Гелин рот тут же зажали какой-то вонючей тряпкой, а Маз странно затрясся и забулькал горлом.

«Хохочет, гад!» – поняла Геля и замычала от беспомощной злости.

Вдруг откуда-то сверху прямо на голову смеющемуся злодею обрушился маленький, темный, завывающий комок. Маз по-бабьи взвизгнул и завертелся на месте, пытаясь отодрать от себя крошечную, взбешенную кошку, полосующую когтями его лицо.

– Силы Зла! – отчаянно выкрикнула Геля, но получилось у нее только: – Мммумммыы ммаа!

Бандит ухватил зверька двумя руками и с силой бросил об стену гаража.

Геля взвизгнула, горбун обернулся, наотмашь ударил ее в висок, и сад, качнувшись, окончательно уплыл в черноту.

Очнувшись, девочка долго не могла понять, где находится. Судя по малюсенькому окошку, прорубленному под самым потолком, это был подвал. Но подвал чистый и сухой. Пол покрыт толстым слоем песка – поэтому лежать было мягко, только холодно. Геля попробовала подняться, но сперва у нее ничего не вышло – руки были стянуты за спиной, да не веревкой, а цепью и ужасно затекли.

Цепь тянулась от вколоченного в стену кольца и в несколько витков крепко охватывала запястья. Закреплял всю конструкцию тяжелый амбарный замок.

Геля повозилась, подергала цепь, доползла до стены и привалилась к ней плечом. Осмотрелась.

Сквозь окошко лился сероватый свет. Значит, еще не очень поздний вечер, и она тут недолго. Или, наоборот, уже раннее утро, и она провалялась здесь всю ночь. Родители, то есть предки, должно быть, с ума сходят.

Метрах в полутора от нее лежал непонятный круглый предмет, а чуть поодаль – еще какой-то мусор.

От нечего делать Геля подползла к нему, насколько пускала цепь, и страх совсем прошел.

Это был человеческий череп и грудная клетка – гладкие, цвета топленых сливок, совсем как у них в кабинете биологии. В песке угадывались очертания других костей – совсем мелких и покрупнее.

Нет, конечно, быть похищенной – это ужасно. Но цепь, черепа и скелеты – это уже, извините, немножко слишком. Отдает малобюджетным триллером какой-нибудь страны третьего мира.

Геля отползла от скелета, снова скукожилась у стены и закрыла глаза. Где-то наверху, в отдалении, стукнула дверь, послышались шаркающие шаги, но сразу стихли.