Ее слова и то, как она их сказала, навели меня на мысль.

– Вы ее нашли. Вы там были.

Сарита кивнула:

– Я нашла. Но когда это случилось, меня там не было. Я пришла, должно быть, сразу после того, как все произошло.

– Расскажите по порядку.

– Я пришла днем после того, как отработала утреннюю смену в «Дэвидсон-плейс». Я ведь работала в двух местах и после смены в доме престарелых являлась на смену к Гейнорам, хотя работу у них сменой не называла. Смена – это когда работаешь в организации, а в семье – совершенно иное. Так вот, после смены в «Дэвидсон-плейс» я села на автобус и поехала к Гейнорам. У меня есть ключ, но я всегда звонила в дверь. Так требует вежливость. Нельзя просто так ломиться в частный дом. Но в тот раз на звонок никто не ответил. Я подумала, что миссис Гейнор, может быть, вышла – ходит по магазинам или еще где-нибудь. Или в ванной, или меняет Мэтью подгузник и не может сразу открыть. В таких случаях я открываю своим ключом.

– И вы вошли в дом?

– Да. Только дверь оказалась незапертой. Я позвала хозяйку. Решила, что она все-таки дома, потому что дверь не закрыта на замок. Крикнула несколько раз, но она не ответила. И тут я вошла на…

Сарита опустила голову и отвернулась к окну. Ее плечи подрагивали. Я ее не торопил. Свернул налево, затем направо – этот путь вел нас в центр. Наконец она подняла голову, но, когда заговорила снова, в мою сторону не смотрела.

– Я вошла на кухню. Она лежала там, и повсюду была кровь. Хотя я очень испугалась, но коснулась ее – вдруг она не умерла, вдруг дышит, вдруг у нее бьется сердце? Но она умерла.

– Как вы поступили?

– Я… я…

– Полицию вы не вызвали.

Сарита покачала головой:

– Нет. Я не могла. Я в этой стране нелегально, меня никто не знает официально. На таких, как я, полиции наплевать. Могут что угодно повесить. Или правда решить, что я убила миссис Гейнор. Вот я и позвонила Маршаллу, чтобы он меня вытащил. – Она помолчала. – Так вы спрашивали, кто, по-моему, это сделал?

– Да.

– Я задала себе вопрос: уж не мистер ли Гейнор?

– Почему?

– Ну, он мог узнать, что жена его раскусила. Стала понимать, что он во всем ей врет. Может, они поссорились, и он сильно на нее разозлился? Но, понимаете, пусть он мне не нравится – никогда не нравился, – он не тот человек, который мог убить.

– Сарита, вы о чем?

– Это все моя вина, – проговорила она и расплакалась. – Если случилось то, что я думаю, целиком виновата я. Я должна была молчать. Нельзя было ничего говорить.

Мы ехали из города на север. Поток машин поредел, и мне стало легче сосредоточиться на ее словах, но никак не удавалось сообразить, о чем она толкует.

– Говорить о чем?

– Я знала о Марле, – ответила Сарита. – Знала о вашей двоюродной сестре. О том, что случилось в больнице.

– О том, что она пыталась украсть младенца?

Мексиканка кивнула.

– У меня есть подруги, которые работают в больнице и в то же время в доме престарелых. Они рассказывали о девушке, которая пыталась стащить новорожденного. У нее помутился рассудок, потому что несколько месяцев назад умер ее собственный ребенок. Еще я от них узнала, что врач этой помешанной – доктор Стерджес.