— Удивительно, — восхищённо прошептал пристроившийся рядом Мордекай. — Он словно дышит.

— Кремниевая форма жизни? — подключился к изучению артефакта Ларс.

— Похоже. Я сталкивался с описаниями подобного, но в тех манускриптах речь шла о высших сущностях Великой Пустоты. А чтобы узреть сие вживую... О, как же хочется оказаться сейчас в моей лаборатории и всесторонне изучить этот феноменальный экземпляр. Кто его вырастил? — обратился Томас к принцессе.

— Это случилось задолго до моего рождения, — ответила Санти. — В памяти предков нет ничего конкретного. Неизвестно, кто был первым хозяином Вольнодумца, даже сам он этого не помнит.

— Постой, — насилу оторвал Олег взгляд от клинка. — Так твои слова, о том, что меч может рассказать историю — не фигура речи? Он говорит?

— Не совсем. Время от времени он может показывать образы из прошлого. Наверное, из прошлого. В большинстве своём они нечётки, туманны, но иногда видения обретают ясность и складываются в чуть более целостную картину. Впрочем, так бывает не со всеми. Мой отец вовсе не ощущал этой связи с Вольнодумцем, потому и отдал его мне без сожалений. А дед ощущал острее, чем я. Иногда он разговаривал с мечом, и со стороны казалось — у них полноценный диалог. Быть может, я заблуждаюсь, и это лишь мои детские фантазии. Не знаю, общается ли он с хозяином осмысленно, или насланные им видения спонтанны, но на его чувства я полагалась всегда.

— Чувства? — переспросил Ларс.

— Ощущения тревоги, покоя, удовлетворения, ярости... Они так сильны, что достаточно положить ладонь на эфес, чтобы услышать. Думаю, можно назвать это чутьём. Он видит то, что другим недоступно.

— Ты что-нибудь чувствуешь? — обратился к Олегу Мордекай.

— Погоди, — прислушался тот к мечу. — М-м... Ничего. Я ничего не чувствую.

— Может, ты недостаточно хорош для него? — усмехнулся Миллер, и протянул руку: — Дай-ка сюда.

— Чёрт! — отшатнулся Олег, прижав меч к груди.

— Что такое?! — подскочил к нему Томас, излучая нездоровое любопытство. — Ты почувствовал?

— Да. Готов поклясться, он не хочет, чтобы его передавали. Ему не нравится Дик.

— Очень смешно, — встал Миллер, уперев кулаки в бока.

— Я серьёзно. Ты к нему лучше не тянись больше.

— Хм, ладно. Не шибко-то и хотелось.

— И ещё кое-что, — обратилась Санти к Олегу. — Не смахивай кровь с клинка, не лишай его угощения.

— Понял, — кивнул тот и с немым вопросом указал в сторону мёртвого Зверя.

— Нет, — покачала головой принцесса. — Только свежая, тёплая. Можешь, при случае, наполнить кровью ножны и погрузить туда Вольнодумца. Он с удовольствием осушит их. Либо оставь в теле на некоторое время, если обстоятельства позволяют, а другой крови в скором будущем ждать не приходится.

— Для чего ему кровь? — спросил Ларс.

— Из неё меч черпает силы.

— Питается... Это логично, раз мы говорим о живом существе. А при отсутствии питания, вероятно, впадает в анабиоз. Как в склепе. И тогда он слабеет...

— Теряет свои необычные свойства? — уточнил Томас.

— И приобретает новые, — ответила Санти, после чего вновь обратилась к Олегу: — Внимательно посмотри на рукоять, возле гарды.