Он тяжело дышит, тихо матерится, возбужденно сопя, когда достает глубоко до горла и я сглатываю.

А я смотрю в его лицо, не могу оторваться, он цепляет меня взглядом на удочку кайфа настолько прочно, что невозможно прекратить это. Нереально.

У меня ноет живот, хочется, невыносимо хочется поласкать себя, я возбуждена до предела происходящим, его вкусом, его запахом, его грубыми, животными движениями во мне, жестким хватом его пальцев на моих волосах.

И, не выдерживая напряжения, я все же касаюсь себя там, где болит и требует внимания, и оказывается достаточно буквально пары движений, чтоб затрястись от удовольствия. И в этот момент он резко прижимает мою голову, заставляя взять полностью, я рефлекторно сглатываю, чувствуя, как прошивает невероятным спазмом оргазма, и даже не замечаю, как он кончает.

И только потом, валяясь в изнеможении на кровати и все еще ловя афтешоки удовольствия, я понимаю, что это был первый минет, который я сделала Диксону в спокойной обстановке и даже на кровати.

Черт, событие. Надо в календаре отметить.

Диксон что-то лениво ворчит, подтаскивает меня под бок, как медведь сопя и явно намереваясь еще поспать.

И в этот момент раздается громкий стук в дверь, и голос Мерла прерывает нашу идиллию:

— Эй, голубки! Ну-ка подъем! Дерилина, ты не представляешь, кого я нашел, бля!

Я сажусь на кровати, разыскивая футболку, Дерил, матерясь, натягивает джинсы и идет открывать.

А я смотрю на его голую спину, исполосованную старыми шрамами и татуировками и думаю, что наше спокойное время подходит в концу.

Эта мысль пугает до дрожи.

— У нас тут Китайский Новый Год! — ржет Мерл, как всегда, изображая дурашливого идиота. Вот только глаза жесткие выдают, что все не так просто. И лучше бы в этот момент быть подальше отсюда.

Желательно, в другом штате. И не соседнем.

— Че ты орешь с утра? — ворчит Дерил, впуская брата.

Не одного.

Потому что Мерл, как заправский Санта Клаус, приходит с подарком.

Гленн, парень Мегги Грин, выглядит не то, чтоб хорошо.

Ссадины на лице, узкие глазки лезут из орбит, желтая кожа стала практически белой.

— О как… Китайский олень. — без особого интереса и участия комментирует Дерил, отходя в сторону и нашаривая на столе сигареты. — Где выловил?

— Дерил! Черт, как я рад! — выдыхает Гленн, дергается, пытаясь вывернуться из железного захвата Мерла, — хорошо, что ты здесь! Очень нужна твоя помощь!

— Ну кто бы сомневался… — жмет плечами Дерил, прикуривая. Косится на меня, подхватывает валяющиеся на полу джинсы, кидает, чтоб надела.

Гленн замечает меня, улыбается.

— Черт, Эм! Я так рад! Мы за тебя переживали!

— Ага, — мгновенно вызверяется Дерил, — ты — китайская жопа, особенно! Двоих сестричек мало?

— А он че, сразу с двумя спит? — изумляется Мерл, и в этот раз вполне натурально, — китаец, ты мне потом расскажи, как ты это сделал.

— Нет, ты что! — смущается Гленн, и даже слегка краснеет, потом опять смотрит на меня, переводит взгляд на полуголого Дерила, и в узких глазах его вспыхивает понимание.

Он открывает рот, чтоб как-то прокомментировать свое открытие, перехватывает внимательный предупреждающий взгляд младшего Диксона и передумывает.