Наверно, он рос непослушным мальчиком…

Я представляю себе, каким он мог быть в детстве. Озорным, с веснушками. И взгляд, наверно, не сразу стал тяжеленным, словно бетонная плита.

Его били. Кто? Отец? Наверно. Явно не Мерл. У них не настолько большая разница в возрасте. Да и не представляю я, как можно так общаться, так переживать за человека, если он оставил на тебе настолько дикие увечья.

Я неожиданно думаю о том, что совершенно ничего про него не знаю. У нас как-то не находилось времени на простое, человеческое общение.

За периметром — только выживание, только постоянный сумасшедший бег от опасностей, голод, холод, заброшенные дома, разоренные магазины. Неудивительно, что находясь в бешеном напряге, мы, в минуты затишья, остервенело бросались друг на друга, вцепляясь всеми конечностями, стремясь получить хоть немного тепла, хоть немного любви, хоть немного счастья.

Мы с ним даже наши отношения не смогли толком разъяснить. Я все ждала чего-то от него. А Дерил…

Он — просто не говорил, считая, что и так все понятно. Он и сейчас, вернувшись в город, особо со мной не делился произошедшим. И не рассказывал, что случилось с остальной группой. И почему он расстался с Керол.

И, в связи с этим, вопрос: почему ты, Эми, такая легковерная дура?

Увидела его — и с ума сошла прямо сразу. В одно мгновение! Поверила, доверилась.

Потому что пришел за тобой.

Потому что опять, как и раньше, защищает тебя.

И не дура ты, Эми.

Надо просто к себе прислушиваться.

И верить своему мужчине, уже не один раз доказавшему, что он — твой.

Но вот вопрос с Керол необходимо прояснить…

— Ну чего ты там стоишь? Иди сюда, — неожиданно хрипит Диксон и немного приподнимается на кровати.

У него очаровательно заспанный и в то же время горячий неимоверно вид, и я не могу просто игнорировать его призыв.

Мы занимались сексом всю ночь.

Но я опять его хочу.

Наваждение какое-то, дикость.

Сладкая ловушка.

Я снимаю через голову длинную футболку, распускаю забранные вверх мокрые волосы.

И умираю от мгновенной тяжести его взгляда.

Черт с ней, с Керол.

И со всем миром.

Опираюсь руками на кровать и ползу к нему, на четвереньках, выгибаясь кошечкой. И, судя по черноте его глаз и неровному дыханию, Диксону очень даже нравится мое представление.

А я решаю воспользоваться моментом нечаянной тишины вокруг, спокойствия и умиротворения.

Мы вдвоем, никуда не торопимся. И в постели. Как мало надо для счастья.

— Иди ко мне, — зовет Дерил, но я решаю, что сегодня оторвусь по-полной. А потому извиваюсь и ныряю под покрывало.

Он уже возбужден, напряжен, и мое первое касание вызывает резкий выдох и неразборчивую ругань.

А затем покрывало летит прочь, и я понимаю, что Дерил не собирается пропускать представление.

У меня не то чтоб большие навыки в минете, но с ним даже они не требуются. О какой технике может идти речь, когда хочешь человека настолько, что сама буквально дрожишь от напряжения, и каждое касание — разряд электрический!

Мне не нужно расслаблять горло, мне не нужно вообще о чем-то думать.

Все само происходит, настолько естественно, что я осознаю, что делаю, только когда Диксон прихватывает меня за волосы на затылке, задавая свой жесткий темп.