— Славные, — помрачнел Сангре. — Особенно Сниегас, стоящий возле меня. Умирал уже, сознание потерял, а на ногах держался и, мало того, щит из рук не выпускал. Каким чудом — поди пойми. Настоящий герой. Ох, лишь бы выжил парень. Да и твой курносый, что возле тебя стоял. Ему, конечно, поменьше досталось, но тоже изрядно. Болтом аж к стене пришпилили, а ведь даже не пикнул. Это какое терпение нужно!

— Его так и звали: Кантрус. В переводе с литовского — терпеливый.

— А я Сниегаса во время тренировок эльфом называл. Из-за волос, — Петр прикусил губу. Глаза его увлажнились. Он поднял щит и, указывая на торчавшие в нем арбалетные болты, заметил: — Смотри, он же меня не от одной, а минимум от трёх смертей спас. А вот этот нижний болт вообще кошмар, — Петр забрался на выступ, держа в руках щит, примерился и уверенно произнес: — Смертельная рана или нет — трудно сказать, но Римгайла была бы очень недовольна. Ладно, будем надеяться, что парни выживут, тогда и сочтемся, — он вновь грустно вздохнул.

— Как-то ты не выглядишь победителем, — и Улан шутливо толкнул друга в бок. — Где радость, бурное ликование и прочее?

Сангре поморщился.

— Для полноты кайфа мне не хватает неких товарищей из числа странствующих дервишей, успевших позавчера улизнуть из замка.

— Погоди расстраиваться, — обнадежил его Улан. — Наблюдатели же не видели, кто сидел в возке. Может, там другие были, мало ли.

— Точно они, — твердо сказал Петр. — Я их, гадов, как Шариков котов — сердцем чую. Но самое скверное, что они, скорее всего, и Боню с собой прихватили. И как нам тогда с кузины выкуп спрашивать?

— А Дитрих, выторгованный тобой у Кейстута?

— Этот наглый боров, конечно, потянет на приличную сумму, особенно если его продавать на вес, однако дяденьку комтура вначале живым надо взять. К тому же хотелось бы повторить будущую сцену с выплатой выкупа, не меняя актеров, а для этого… — он досадливо махнул рукой и неспешно побрел к донжону. Улан направился следом, но возле кучи трупов задержался.

— А знаешь, что мне нравится в этом времени? — крикнул он другу. Тот обернулся. — Что нам не придется отписываться за эту здоровенную гору покойников, — кивнул он на груду тел, — хотя каждый второй в ней пал либо от твоего арбалета, либо от моего. — Он неожиданно присвистнул и указал вернувшемуся Петру на одно из тел.

— Я же говорил, что инквизиторы могли оставить их здесь. Смотри, вот тебе и Вальтер. Правда, мертвый.

— И когда его, болезного, кто-то из нас пришиб, ума не приложу, — недоуменно протянул Петр, глядя на арбалетную стрелу, торчащую в груди у бывшего пленника. — М-да-а, сержант, никогда ты не будешь майором, — вздохнул он, с легким сожалением глядя на бывшего члена великого капитула. — Ну-у, тогда есть смысл поискать и Боню.

Однако, как ни старались, отыскать испанца среди покойников ни здесь, подле ворот, ни далее, им не удалось…

Кейстут не забыл о своем обещании. Когда его люди вломились в башню (в первую очередь усилиями Локиса, с маху высадившего дубовую дверь вместе с косяком), княжич запретил убивать Дитриха, велев взять живым. Пленение надменного гордеца обошлось в трёх погибших со стороны литвинов. Могло быть и больше, но в дело вмешался Вилкас. Он испросил у брата разрешение и, припомнив один из приемов Сангре, прыгнул в ноги крестоносцу и с силой дернул их на себя. Почти сразу на комтура навалились и другие литвины. Дитрих оказался неимоверно силен, но слишком много насело на него народу, а увесистый удар Локиса по голове довершил дело.