«Отчаянно! – подумал Белинский, взглянув на палаточный лагерь солдат, разбитый в глубине парка. – Ну что ж, придется послушать», – решил он, медленно сворачивая на аллею.

– У меня к вам предложение, – начал Лангерт, – на мой взгляд, весьма приемлемое, если не сказать заманчивое.

Капитан остановился, выбрав позицию, при которой Лангерт заслонял собой окно кареты.

– Мне известно о ваших попытках проникнуть в тайну Святоюрской горы. Знаю, что вы добыли схему ее подземных лабиринтов, и вам необходимо совсем немного, всего лишь какую-то карту… но дни вашего пребывания во Львове сочтены, обидно… – Лангерт помедлил, но, не дождавшись на лице капитана никакой реакции, продолжил: – У меня есть то, что вы ищете, и я предлагаю вам сделку. Заметьте, вам, а не вашей контрразведке, не вашим славным генералам и тем более не вашему правительству. Предлагаю нам обоим стать обладателями трофейного обоза Наполеона.

– Наполеона? – с удивлением переспросил капитан.

– Именно. Все то, что Бонапарт награбил в Москве и был вынужден бросить по дороге в Париж, спасаясь от преследующей его армии Кутузова.

– Откровенно говоря, мне знакома другая история с этим обозом, – скептически заметил Белинский, – к тому же, насколько известно, остатки армии Наполеона отступали через Великое Варшавское герцогство, а не через Галицию.

– Я не буду касаться того, каким образом эти трофеи оказались здесь, во Львове. Это отдельная история, и не время ее рассказывать, – уклончиво ответил Лангерт. – Что же касается наверняка известной вам легенды о магическом оружии монголов – то это всего лишь примитивная выдумка для того, чтобы отвадить желающих порыскать в недрах Святоюрской горы в поисках кладов… Я предлагаю вам половину. Согласитесь, весьма щедрое предложение в вашей ситуации. Мы можем приступить немедленно, после того как русские войска оставят Львов.

Он умолк, не зная, как понимать отсутствующий взгляд Белинского. Он вспоминал симпатичного, увлеченного до глубины души в свое дело и влюбленного в свой город архивиста Бальтановича.

– Капитан, вы меня слушаете?

Белинский собрался с мыслями:

– Лангерт, а вы учли, что мне могут быть не чужды такие понятия, как честь русского дворянина, верность родине, присяге, наконец…

– Послушайте, капитан, – Лангерт раздраженно покосился на орден Святого Георгия на груди Белинского, – либо вы остаетесь на бобах со своими моральными ценностями, либо…

– Продолжайте.

– Либо станете обладателем материальных ценностей, которые, если пожелаете успокоить свою совесть, вернете любимой родине. Я не буду возражать, чтобы в вашей половине оказались иконы Кремля в золотых окладах и крест Ивана Великого.

– И в самом деле, заманчиво! Скажите, Лангерт, откуда у вас сведения о том, что мы ищем?

– Я понимаю, как вам хочется это знать. Позволю себе начать с того момента, когда вы вселились под моим именем в квартиру моей покойной тетушки. Люди, которые ждали меня во Львове, были крайне удивлены, встретив вместо меня другого человека, правда, как я сейчас убедился, очень похожего. Ходившие за вами жандармские филеры окончательно сбили их с толку. Конечно, являться в квартиру ночью за разъяснениями было большой ошибкой с их стороны. Не знаю, что там произошло, но вам удалось схватить их, а потом найти монаха. Пани Раух все рассказала мне. Когда она описала офицера, которому монах шептал что-то перед смертью, я уже не сомневался, что это были вы. Как видите, чтобы узнать его тайну, мне ничего не оставалось, как похитить вас.