— Спирт, ненормальная! Мне его нельзя!
— Не заметила, чтобы вы скончались! — рявкнула она в ответ. — По-моему, погибли лишь остатки вашей совести! Если они вообще могли выжить в этой голове, заполненной непомерной наглостью!
— Да что вы? Кто говорит о наглости? Особа, занявшая чужой дом и не гнушающаяся заходить в чужие двери? Может, вам на лбу написать: убирайтесь к хреням?
— Это и мой дом тоже! А насчет написать… Попробуйте! — яростно сверкнула она глазищами. — И я точно вас пристрелю!
Я выдохнул.
— Пристрелите? Уж не из моего ли ружья?
Ее глаза предательски забегали.
— Понятия не имею, о чем вы.
— Да вы просто святая добродетель! — Я сделал два шага, разделяющие нас, и навис над рыжей, уперевшись ладонью в стену. — Ружье где?
— Я не знаю, куда вы его дели. Наверное, потеряли. Может быть, в лесу.
— В лесу? — опешил я. — Ты что, выкинула в лес почти новенькую двустволку? Ты чокнутая?
— Я не люблю, когда мне угрожают оружием! — вскинулась она.
Я подышал, чтобы не придушить мерзавку. А то руки чесались. Потом схватил ее повыше локтя, дернул.
— Идем.
— Куда? — захлопала она ресницами.
— В лес! — оскалился я.
— Зачем?
— Закопаю тебя! Чтобы не мучилась!
— Ну ты и скотина!
Ух ты, решилась, надо же.
— Еще какая. Так что шевели своими малиновыми туфельками и показывай дорогу.
Глава 11
И не придумав ничего лучше, Заяц достал свою любимую кружку с незабудками…
Неблагодарная свинья, вот кто он, этот Шерх Хенсли! Я его, значит, отогрела, пожалела, еды принесла, а он? Конечно, ружье забрала, хватит с меня того, что он этим ружьем мне в лицо тычет!
Мерзавец!
В лес потащил!
Гад!!!
Ну, я ему устрою!
Хенсли топал рядом, крепко держа меня за руку. Как клещами вцепился! От того улыбающегося человека, что целовал меня несколько часов назад, и следа не осталось, испарился! Теперь рядом снова был дикарь — отвратительный и наглый тип, которого очень хочется стукнуть чем-нибудь тяжелым.
— Куда ты его спрятала? — спросил гад, вертя головой.
На меня не глядел, словно ему было противно. А меня так и тянуло рассмотреть при дневном свете лицо без жуткой бороды. Твердый подбородок, четко очерченные губы, бледные впалые щеки… Глаза прищуренные, злые. Волосы нечесаные до плеч.
Отвернулась, когда поняла, что мы стоим, а Шерх также разглядывает меня.
— Уже пришли? — глупо спросила я.
— Это ты мне скажи, — поднял он бровь.
Я повертела головой. А красиво здесь. Лес шумит, пахнет молодыми листочками и травой, что уже укрывает солнечные прогалинки. У корней желтеют мелкие цветочки — красота. И вода бьется совсем рядом.
— Туда, — велела я.
— К роднику? — с подозрением спросил Шерх. Я кивнула. — Ты что, спрятала ружье там? — процедил он.
Я пожала плечами.
Родник бил в мелкое озерцо, разлетался на камушках драгоценными осколками и веселыми брызгами. Над струями дрожали в солнечном свете крошечные радуги, у бережка плескались мальки. Надо привести сюда Линк, ей понравится.
— Двустволка где? — рявкнул дикарь, отвлекая меня от любования. Хам. Тяжело вздохнув, я присела возле родника, внимательно рассматривая дно. Шерх процедил что-то насчет моих умственных способностей и сел рядом.