Я коротко вздыхаю и закрываю глаза, опасаясь, что Хенсли почует во мне этот момент прозрения. И тут же вскрикиваю, потому что Шерх кусает меня и тихо смеется.

— О нет, Софи, смотри на меня. Только попробуй отвернуться…

Он склоняется и так же мучительно медленно снимает с меня нижнюю сорочку, обнажая грудь. Эта томительная неторопливость, сплавленная с жадным, голодным, как у зверя, взглядом, творит во мне что-то запредельное. Мне не хватает воздуха, голова плывет, и я сама себе напоминаю сумасшедшую, что уже готова умолять этого мужчину о большем. Но он играет со мной, не позволяя даже прикоснуться. Когда я потянулась к нему, желая стянуть свитер, который был на Шерхе, он перехватил мои руки и прижал к меху.

— Еще не время…

И чертит влажный рисунок на моей шее, целует руки, плечи… а потом грудь. Прикусывает соски, ударяет по навершию языком, заставляя меня выгнуться. Тихонько дует и сильно втягивает в рот, отчего я ахаю. Ласкает снова и снова, сочетая нежность губ и легкую боль укусов. А потом прижимается щекой, трется щетиной, и я вскрикиваю уже в голос, не в силах выдержать эту муку.

— Шерх!

— М-м?

Его рука уже спустилась ниже. Хенсли развязывает ленту на панталонах и сдвигает кружево в сторону, оголяя низ моего живота. А потом начинает поглаживать кожу, двигаясь к сжатым ногам. Его прикосновения бархатные, и каждое заставляет меня дрожать и сдерживать тихие всхлипы. Еще ниже — и нежные пальцы между ног, и губы, заглушившие мой стон… Его язык ласкает мой рот, а пальцы гладят внизу, и я выгибаю спину, непроизвольно открываюсь ему, желая большего.

— Шерх!

— Ты хочешь меня о чем-то попросить, Софи? — его голос хриплый, он тяжело дышит, но продолжает мучить меня наслаждением. Снова целует мою грудь, втягивает соски в рот, перекатывает между губ, как сладкие ягоды. А пальцы дразнят, кружат и ласкают все настойчивее, приближают экстаз.

— Шерх! — я уже кричу и требую, потому что вытерпеть это невозможно…

И он рывком освобождает меня от остатков одежды, стягивает панталоны. На мне не осталось ни клочка ткани, в то время как мужчина еще полностью одет. Он не позволяет прикасаться к нему.

— О, Духи…

— О, Софи, — сдавленно выдыхает он. — Ты делаешь мне больно… Но мне это нравится…

— Шерх, пожалуйста…

— Давай, скажи это…

— Ты мне нужен! Прямо сейчас!

Я вижу голод в его глазах. Всепоглощающий, мучительный. И дрожь в руках, когда он рывком отстраняется, рывком стягивает свой свитер, резко сдирает штаны… Накрывает меня своим телом, и я удовлетворенно обхватываю его руками, провожу ладонями по сильной спине, глажу напряженные мышцы под загорелой кожей. Бесстыдно обхватываю его ногами, прогибаюсь в спине…

Шерх вздрагивает и теряет контроль, который так тщательно пытался удержать.

— Зараза рыжая… — сдавленно стонет он.

Мучительно прижимается пахом к моим бедрам, туда, где так влажно и горячо после его ласк. Туда, где я невыносимо хочу почувствовать его плоть. Замирает на миг. И резко толкается вперед, внутрь моего тела. Я откидываю голову и поддаюсь, открываюсь ему как можно сильнее…