Кавторанг знал на что «давить» – адмирала с момента прорыва во Владивосток занимал вопрос о преимуществах корабля с артиллерией одного калибра. А тут подвернулась такая роскошная возможность поэкспериментировать в боевой обстановке. За снятые с крейсера 75-миллиметровые орудия уже шла настоящая война среди командиров эскадренных миноносцев, а Чагин мечтал как накроет из четырёх орудий бортового залпа обнаглевших японских миноносников, не подозревающих о возросшей огневой мощи крейсера-яхты и подошедших к «Алмазу» на неприлично близкое расстояние.

Но тут выяснилось одно преинтересное обстоятельство, которое и привело деятельного офицера в кабинет высокого начальства.

– Добрый вечер, Иван Иванович, – поприветствовал кавторанга Небогатов, – пожалуй, распоряжусь я насчёт бутербродов и чаю, на вас смотреть страшно, эва как осунулись.

– Я на пять минут, Николай Иванович, нужно только ваше одобрение и я снова на крейсер, а то работа будет впустую проделана.

– Стоп, стоп, стоп! Не частите, сперва поешьте, это приказ! Да и я за компанию перекушу.

Пару минут Чагин и Небогатов сосредоточенно двигали челюстями, наконец адмирал не выдержал и расхохотавшись предложил командиру «Алмаза» высказаться, уж больно жалобно и нетерпеливо смотрел на него бравый офицер.

– Излагайте, Иван Иванович.

– Ваше превосходительство!

– Да сядьте, не вскакивайте как новобранец, вон чай расплескали. Разговор, хоть и по службе пойдёт, но считайте, просто дружески беседуем в домашней обстановке, – адмирал указал на поднос, где помимо бутербродов и закусок стояли два графинчика – с водкой и коньяком.

– Николай Иванович, – Чагин немного успокоился, – я только что узнал, орудия 120-миллиметровые с «Мономаха» сняли, переправляют на юг Сахалина.

– И? – Небогатов даже не словом, – звуком разрушил мечту кавторанга.

– Ясно, не отдадите…

– Ну конечно нет, Иван Иванович, мы же договорились. «Алмаз» становится уникальным кораблём на всём Тихоокеанском флоте – все орудия однокалиберные! Мелочёвку сняли, все пушки единого стандарта. Я даже лейтенанта Нозикова на «Алмаз» командировал, – вы же с ним всех японских минарей отправите к чертям морским. И тут вдруг такое – не хочу те пушки, дайте вон те. Нет, – пожалуй и те не подходят, дайте эти. Детство-с!

– Я понимаю, оборонять Сахалин необходимо, но третьего дня по железной дороге пришли в крепость две старые шестидюймовки в тридцать калибров. Готов перебросить их лейтенанту Максимову. Ему на берегу такие орудия как раз подходят с крейсерами Камимуры перестреливаться.

– Откуда вы всё знаете, Иван Иванович? Сведения что по прибывшим орудиям, что по частичному разоружению «Мономаха», они ведь секретные!

– Ваше Превосходительство, – Чагин вновь вскочил, – если вы…

– Успокойтесь, Иван Иванович, ничего я не думаю и не подозреваю. Просто поразмышляйте на досуге, вспомните, как вы узнали про те шестидюймовки и про мономаховские скорострелки. И в дальнейшем, я вас как старший товарищ прошу, поменьше говорите о делах службы даже с сослуживцами, с командирами кораблей в ресторации. Поймите – везде могут подслушать заагентуренные японцами или, скорее британцами официанты, девки в борделе, даже наши бравые матросики, служа якобы делу революции и светлому будущему, могут работать на разведки врагов России, сами того не подозревая. Такие вот невесёлые дела. Свенторжецкий землю роет, а всё бес толку – переделать наших флотских говорунов никак не получается.