С «Сисоя» по распоряжению командующего была снята вся противоминная артиллерия, а торпедные аппараты убрали ещё в мае. С минимальным запасом угля, изрядно «подвыскочивший» из воды броненосец мог свободно пройти мелководным Татарским проливом, но что делать во Владивостоке покалеченному кораблю, нуждающемуся в замене машин и котлов, скорость которого не превышала шести узлов, никто не знал. А так – и Николаевску подмога, да и сахалинское каторжанское начальство, курсируя из Александровска в Николаевск на Амуре, глядя на закованный в броню грозный корабль, ощетинившийся двенадцатидюймовыми орудиями, пребудет в уверенности о незыблемости дальневосточных рубежей. Три 120 миллиметровых орудия с «Владимира Мономаха» были переправлены в Александровск и в данный момент «путешествовали» в Корсаковский пост, на батарею Максимова. Оставшиеся на героическом крейсере целыми после боя с «Токивой» четыре шестидюймовки, предназначались для защиты самого корабля. Лейтенант Нозиков и лучшие комендоры с «Мономаха» отобранные самим артиллерийским офицером уже прибыли во Владивосток и адмирал ломал голову на какой корабль их отправить – везде были спаянные как минимум одним боем коллективы, а командиры кораблей, отдавая должное выучке артиллеристов с «Мономаха», добивших «Читозе» и «Кассаги», и изрядно «насовавших» в другом бою сразу трём японским крейсерам – «Сума», «Акицусима» и броненосному «Токива» не дрались за право заполучить снайперов с «Мономаха»…
Потому и прохлаждался пока Нозиков при штабе флота, прочитав комендорам и артиллерийским офицерам пару увлекательных лекций и расчертив схемами боёв «Мономаха» несколько больших листов которые бдительный Светоржецкий запретил копировать и выносить из штаба.
По расчётам инженеров с «Камчатки» германские 105-миллиметровые орудия можно установить с минимальными работами по укреплению палубы и сейчас на плавмастерской нарезались 12 комплектов крепежа «подарков кайзера» на «Рионе» и «Урале». Пришлось, наплевав на секретность, привлечь и немецких «журналистов», оказавшихся дельными артиллеристами, прекрасно знакомыми с «родными» пушками. За такую помощь немцы потребовали отправить в поход двух наблюдателей, Небогатов скрепя сердце согласился – уж больно нужно было довооружить здоровенные, но беззащитные от атак миноносцев вспомогатели.
С «Россией» на прорыв Цусимским проливом готовился «Жемчуг». Левицкому надлежало отгонять от огромного рейдера японские миноносцы и следующей же ночью возвращаться во Владивосток.
14 августа эшелон с немецкими орудиями прибыл. Крейсера были заранее подготовлены к выходу, но ещё сутки шла разгрузка. проверка и погрузка боекомплекта и пушек на корабль Лилье. Покинули рейд «Россия» и «Жемчуг» только в ночь с 15 на 16 августа. На броненосный крейсер кроме грузов «утрамбовали» 450 человек из будущих призовых команд, на маленький «Жемчуг» вместилось только 70 «призовиков»…
Глава 9
Небогатов лично «благословил» выход в дальний рейд «России» и «Жемчуга». Присутствие командующего, по мнению флотских авгуров «сулило удачу» и обманывать надежды подчинённых адмирал не стал, демонстративно пообщавшись накоротке с Лилье и Левицким. Разговор шёл более для экипажей, наблюдавших издалека за важной и «секретной» беседой начальства. А с командирами говоря по правде, – и так всё было решено заранее…