Август 1905 года для России был удачен, в Маньчжурии был взят обратно Мукден. Впрочем, японцы сами покинули город, сумев уничтожить почти все там остающиеся запасы русских, захваченные в феврале. Но сам факт возвращения Мукдена несказанно воодушевил российское общество – царю, Линевичу, Небогатову, даже полуопальному Куропаткину каждодневно отбивались десятки, сотни поздравительных телеграмм. Горячие головы уже планировали стремительный рывок к Порт-Артуру и захват крепости и поднимаемых япошками кораблей первой Тихоокеанской эскадры. Кстати, патриотическая общественность требовала от флота послать сильный отряд кораблей в Чемульпо и захватить «Варяг», ну, или уничтожить героический крейсер, дабы не ходил «Варяг» под флагом Страны Восходящего Солнца.

Бой с крейсерами Камимуры в проливе Лаперуза и подвиг «Богатыря», уничтожившего четыре японских миноносца российские газетчики признали «равным варяговскому», что чрезвычайно выбешивало Стеммана.

– Нет, вы только подумайте, Владимир Николаевич, каково мне выслушивать такое, – жаловался каперанг в ресторане Миклухе, – мои комендоры разломали четыре вражеских вымпела за несколько минут. На страшной скорости, на волне, при постоянном маневрировании! Руднев вообще никуда не попал, а нас с ним равняют.

– Бросьте, Александр Фёдорович, – увещевал Стеммана мрачный контр-адмирал, тяжело переживающий «отлучение» от моря, – все моряки понимают каково пришлось «Богатырю» против полудюжины больших японских миноносцев. Вы блистательно исполнили свой воинский долг и высокая награда тому свидетельство!

Стемман мрачно кивнул, представление на орден Святого Георгия Небогатов подписал быстро, блеснув недюжинным литературным талантом, мастерски повествуя как «Богатырь» под управлением доблестного командира, вначале вырвался вперёд неприятельского отряда, а затем пошёл на превосходящие силы врага, разогнав японские лёгкие крейсера и миноносцы, собиравшиеся учинить атаку российских кораблей. Как будто адмирал сам стоял на мостике крейсера, аки волкодав вломившегося в ощерившуюся клыками волчью стаю и в клочья порвавшего четырёх матёрых зверей…

Но на пару недель, а то и более «Богатырь» был отдан мастеровым с «Камчатки», вставшей рядышком с геройским крейсером. Стемман от госпитализации категорически отказался и наловчился виртуозно передвигаться на костылях, гордясь прозвищем «наш Сильвер». Всё-таки не «Крейсерская погибель», как язвительные мичмана величали контр-адмирала Иессена. А Джон Сильвер, персонаж интересный, конечно пират, злодей, но хитроумный, умудрившийся выжить и сбежать с толикой клада. Александру Фёдоровичу льстило сравнение с книжным одноногим головорезом, вот только ногу терять для усиления сходства он, разумеется, категорически не желал. Впрочем, врачи настроены были благодушно – рана на бедре бравого офицера быстро затягивалась, не гноилась.

Посему приглашение Миклухи «пропустить по рюмке-другой-третьей» Стемман принял с удовольствием.

Два опытных моряка, временно оказавшиеся на берегу, не могли не пройтись по распоряжениям начальства. И хотя Небогатова на флоте уважали, называя торжественно и ёмко – СТАРИК, или НАШ СТАРИК, были у подвыпивших офицеров претензии к командующему, а как без них то?