Рядом с тем местом, куда господин Танимото доставил священников, стоял большой ящик с рисовыми лепешками, которые спасательная команда, судя по всему, принесла для лежащих поблизости раненых, но не успела раздать. Прежде чем продолжить эвакуацию пострадавших, они передали лепешки по кругу и поели сами. Через несколько минут подошел отряд солдат — офицер, услышав, что священники говорят на иностранном языке, выхватил меч и стал истерически требовать объяснить, кто они такие. Один из священников успокоил его, сказав, что они немцы — союзники. Офицер извинился и сообщил, что ходят слухи о высадке американского десанта.
Священники решили, что сначала им следует вывезти отца Шиффера. Когда они собрались уходить, отец-настоятель Ласалль сказал, что ему ужасно холодно. Один из иезуитов отдал свой пиджак, другой — рубашку: оба были рады избавиться от части одежды в такую душную ночь. Взяв носилки, они выдвинулись в путь. Студент-теолог шел впереди, пытаясь предупреждать остальных о препятствиях, но один из священников запутался ногой в каком-то телефонном проводе, споткнулся и уронил свой угол носилок. Отец Шиффер упал на землю и потерял сознание, но потом пришел в себя, и его вырвало. Его вновь водрузили на носилки; отряд поплелся на окраину города, где было условлено встретиться с другими священниками; там они оставили отца Шиффера, а сами вернулись за отцом-настоятелем.
Деревянные носилки оказались тяжелым испытанием для отца Ласалля, в чьей спине застряли десятки крошечных осколков оконного стекла. На окраине города группе пришлось обходить сгоревший автомобиль, и, не видя дороги в темноте, носильщики свалились в глубокую канаву. Отец Ласалль упал, а носилки разломились. Один из священников пошел вперед, чтобы взять ручную тележку в доме иезуитов, но по пути нашел такую же возле пустого здания и прикатил ее обратно. Священники подняли отца Ласалля на тележку и весь оставшийся путь толкали ее по ухабистой дороге. Настоятель дома иезуитов, который до пострига был врачом, промыл двум священникам раны и уложил их на чистые простыни, и они возблагодарили Бога за такую заботу.
Тысячам людей никто не мог прийти на помощь. Среди них была госпожа Сасаки. Она беспомощно лежала под грубо сбитым навесом во дворе жестяной фабрики рядом с женщиной, которая лишилась груди, и мужчиной, в чьем обожженном лице уже нельзя было разглядеть черт. Всю ночь она страдала от боли в сломанной ноге. Она совсем не спала, но и не разговаривала с окружающими, которые тоже не могли уснуть.
В парке госпожа Мурата всю ночь пыталась разговорами не дать отцу Кляйнзорге заснуть. Никто из семьи Накамура тоже не мог спать, а дети несмотря на то, что чувствовали себя очень плохо, интересовались всем происходящим. Они пришли в восторг от взрыва одного из городских газгольдеров — его объяла огромная вспышка пламени. Мальчик по имени Тосио крикнул остальным, чтобы они смотрели на отражение в реке. Господин Танимото беспокойно задремал после многочасовой спасательной операции. Проснувшись рано на рассвете, он посмотрел на другой берег и понял, что недостаточно высоко оттащил обмякшие и гноящиеся тела вверх по песчаной отмели. Из-за прилива вода поднялась выше того места, где он оставил людей, но у них не было сил двигаться — очевидно, они утонули. Он заметил несколько тел, плавающих в реке.