— Отходим! — что есть силы заорал Верховой. — Назад, назад! Прикрываем дальников!

Мы отступили к воротам, но это не помогло. Снежить умела телепортироваться, и наше присутствие магов не спасало. Они по–прежнему валились, как подкошенные. Одно существо мелькнуло совсем близко, на мгновенье замешкалось, и я смог, наконец, его рассмотреть.

Оно и в самом деле выглядело как ребенок, тощий, маленький, не выше полуметра, совершенно белый, словно фарфоровый. Голова, как у любого младенца, непропорционально большая. Вместо глаз — жуткие синие впадины. Существо повернулось ко мне и ощерилось в леденящем душу оскале. Рот — или пасть? — раскрылся так широко, что казалось, занимал теперь не меньше половины лица. В свете луны блеснули острые, как наточенные зубья пилы, полупрозрачные клыки. От одного его вида пробирала дрожь. Я судорожно сжал рукоять меча и кинулся вперед, но монстр тут же исчез и появился уже в другом месте.

Отбиваясь от напирающих темных, мы пытались оттягивать на себя снежить, чтобы не подпустить к дальникам. В какой–то момент я с удивлением увидел, как у зомби, с которым бился Морпех, на руке появился сияющий знак. Не прошло и нескольких секунд, как зомбака атаковало сразу несколько Детей Бездны. Тот мигом покрылся ледяной коркой и рухнул нам под ноги.

— Почему они нападают на своих? — прокричал я.

— У меня руна Луны на мече! — гаркнул в ответ Морпех. — Тот, кто им ранен, получает отметку, и на него агрится снежить. Думал, фигня, ан нет, пригодилось.

Только сейчас я заметил, что он не тратит времени на добивание противников, ткнет раз и переключается на другого. А кошмарные белые младенцы довершают за него начатое.

К сожалению, чудесный меч был в единственном экземпляре, и прикрыть всех один Морпех не успевал. Большая часть Детей Бездны по–прежнему нападала на наших. Прокусить металл снежить не могла, поэтому атаковала в основном магов.

Очередная белая тварь мелькнула у моих ног, и прежде, чем я успел взмахнуть мечом, закричала Маруся. Я резко обернулся, ожидая увидеть, как ее тело покрывается изморозью. Но ничего не было, кроме ранки над коленкой, из которой сочилась кровь. Столь маленькой, что не наложи мне Катюша суперзрения, я бы и не заметил ее.

Секундой позже кислотный шар, пролетев мимо меня, с шипением ударил Марусе в грудь. Лицо ее исказилось, в глазах полыхнула боль, и она медленно опустилась на землю.

— Катюша! Диоген! Лечите ее!

Увы, Катюша лежала под синим куполом. Нуб–крафтер попытался ее оттащить, но тут же словил стрелу и повалился рядом. К счастью, филин меня услышал. Он тяжело опустился на мое плечо, кинул в Марусю сгусток, затем другой. Губы девушки дрогнули, послышался слабый вздох. Я подхватил ее на руки и аккуратно уложил на траву, в стороне от дороги.

— Диоген, чтоб до полных хитов, понял?! — крикнул я и рванул назад, к воротам.

Под ногами что–то захлюпало — блин, наступил на подохшего зомбака. Брезгливо вытерев сапоги о траву, я осмотрелся. Поле боя выглядело страшно. Тут и там синели защитные купола, ясно говорящие о том, что их владельцы недавно едва не погибли. Вперемешку с дергающимися, пытающимися ползти останками нежити лежали наши. Убитые или без сознания — не знаю. Лечить их все равно было некому. Из остававшихся на ногах хилеров я насчитал лишь двоих — и они явно держались только на силе духа.