Теперь уже стали заметны не только башни и стены, но и большие ворота, перекрытые металлической решеткой из толстых прутьев, купола, черепичные крыши. А перед всем этим великолепием располагался лагерь осаждающих. Справа от дороги — шатры, костры, слева — лишь равномерная темная масса.

Значит, Треглав и в самом деле в осаде. Я украдкой покосился на Серегу: тот смотрел в окно напряженным взглядом, сжав челюсти и прищурив глаза.

— Василиса, близко к врагам не подходи, — негромко скомандовал я. — Сначала проведем рекогносцировку.

— Ага, ага, — согласилась изба, и через пару секунд послышался ее шепот: — Регок… рекок… кнасци… Ох, батюшки, ну и словечко.

Бормоча себе под нос, она прошла еще немного и остановилась.

— Здесь?

— Да, — сказал я. — Только с дороги отойди, мало ли что.

Взял из сундука зелье невидимости и залпом выпил.

— Я на разведку. Постарайтесь не шуметь.

Получено задание: защитить Треглав от сил тьмы.

Блин, какое там защитить. Тут бы в город пробраться, и то дело.

Бесшумно спрыгнув в густую траву, я направился к лагерю. Шел, стараясь не наступить на какую–нибудь ветку, медленно и осторожно. Сердце учащенно билось: от того, сумею ли я попасть в Треглав, зависела жизнь Аринки. Да и здесь, в Мелизоре, мне есть кого защищать.

Над землей постепенно сгущались сумерки. Я взял левее, чтобы поближе рассмотреть, что там за темная масса. До нее оставалось метров пятьдесят, когда стало понятно — это нежить. Скелеты, упыри, личи стояли рядами, словно готовились через минуту выступать. Последние лучи заходящего солнца блестели на шлемах, мечах, пиках.

Нет, здесь не прорваться. Шеренги мертвяков тянулись сколько хватало глаз.

Я вернулся к дороге и встал посреди нее. Впереди, в нескольких сотнях шагов, находились наглухо запертые ворота. За зубцами стены время от времени мелькали лица защитников города. Даже если нам удастся прорваться незамеченными сквозь ряды нежити, как попасть внутрь? Эх, послать бы им как–нибудь весточку. Честное слово, за мобилу сейчас и полцарства не жалко — сотовая связь зависит от чего угодно, но уж точно не от магии или антимагии.

Вздохнув, я пересек дорогу. Теперь передо мной расстилался самый настоящий лагерь: бесчисленные остроконечные шатры покрывали землю, дым от сотен костров застилал небо (похоже, его я и принял за серый туман), тут и там стояли телеги, ходили люди. Ясно, зомбированные жители Кряжистого Берега и других захваченных деревень. Кто–то сидел у огня, кто–то чистил оружие, кто–то спал, лежа на траве. Кое–где бродили лошади, жевали заготовленное сено. И над всем этим — оглушительная тишина, ни разговоров, ни смеха. Лишь иногда доносились отдельные звуки — то стук, то скрежет, то кашель, — свидетельствующие о том, что лагерь все–таки жив.

Здесь было гораздо меньше порядка, чем на стороне нежити. Странники и неписи располагались группами, кучковались у костров, и я решил, что пробраться незаметно мимо них проще. Но все–таки нужно проверить.

С этой мыслью я осторожно приблизился. Спрятавшись за редким кустарником, некоторое время понаблюдал за происходящим. Сбоку от меня возвышался грязно–белый шатер, перед ним, глядя вдаль, молча сидел парень с отрешенным, равнодушным лицом. В руке он сжимал короткую, утыканную шипами палицу.