— А ты как с Люсей познакомился–то, сынок?

— Да случайно! Мы с ней в поезде вместе ехали, когда я зимой из Краснодара возвращался. Она как раз к этому самому Глебу и ездила. Я тогда сразу в нее и влюбился, как увидел только.

— Ну да, ну да… Надо же… Вот и не верь в судьбу после этого…Ту такое дело, сын… Фу, черт, даже не знаю, как сказать!

Петров снова заерзал на стуле, потом вскочил, подошел к окну и нервно закурил, выпуская тугую струю дыма в открытую форточку.

— Фу, черт… — снова пробормотал он, делая частые глубокие затяжки, пока быстрый огонек сигареты не добрался до самого фильтра. Наткнувшись на удивленный взгляд Ильи, он привычным щелчком отправил окурок в форточку, снова сел напротив.

— Ладно, сын, слушай. И будь мужчиной, если что. С этого самого момента Люся больше не твоя девушка, понял? Она сестра твоя.

— Как это? – недоверчиво улыбнулся Илья. – В каком это смысле – сестра?

— Да в самом что ни на есть прямом… Люсина мама – моя бывшая невеста. Это мы здесь сегодня с Шуваловым выяснили. И замуж за него она уже беременной выходила – от меня, стало быть. Так что вы брат и сестра, Илья. Тут уж ничего не поделаешь…

— Так не бывает… — с ужасом глядя на Петрова, тихо произнес Илья. – Что ты! Так ведь только в кино бывает, и все…В сериалах там всяких…

— А в жизни все и случается, как в кино, сын. Вернее, в кино, как в жизни. И не такое еще! Я–то ведь тоже про Люсю только сейчас узнал… Так что у нас с тобой сегодня общий праздник — у меня дочь появилась, а у тебя – сестра! Именинники мы сегодня!

Слушай, а мы успеем до поезда к ней съездить? Я ее очень увидеть хочу!

— Нет, не надо! Когда Глеб с вокзала позвонил, она так плакала… Я ее до дому проводил — она совсем уже без сил была. Не надо пока, пап! Ей просто столько информации сразу не воспринять. Не услышит она.

— Так мы ж на минутку, я только взгляну на нее, и все! Она тоже мой ребенок, ты пойми…

— Нет, отец, не надо, — тихо, но твердо сказал Илья, глядя Петрову в глаза. – Для нее и в самом деле эта новость на сегодняшний день – уже перебор. Я ей сам потом скажу, ладно? Я придумаю, как…

Илья и сам не понимал, откуда в нем взялась такая твердость и решительность. Выплыло вдруг в общей сумятице чувств какое–то незнакомое, шестое, наверное , чувство, которое подсказало: нельзя пока говорить этого Люсе. Потому, может, что не примет она сейчас никакого нового отца. Он же вот тоже не может никак принять, что Люся – сестра…

— …Нет, не могу! – произнес Илья уже вслух. – Люся – сестра…

— А ты смоги! – неожиданно жестко вдруг проговорил Петров. – Ты просто будь мужчиной, сын! И вообще – это ты бога еще благодари, что она в тебя влюбится не успела. Повезло. А то бы натворили дел…И не думай, что братом быть легче. Может, и потруднее даже!

— Так я ж ее люблю! — в отчаянии на него глядя, пытался объяснить Илья. – Очень люблю, понимаешь?

— Ну так и люби! – так же жестко проговорил Петров. – Как сестру люби! Компенсируй сестре утерянную за эти годы братскую свою любовь!

— И все равно, все равно трудно принять … — тяжело замотал головой Илья.