Так вот – период отдыха и пополнения был очень кратковременным, а переформирование наше заключалось в том, что 50-й и 53-й кавалерийским дивизиям вручили гвардейские знамена, переименовав их соответственно в 3-ю и 4-ю гвардейские кавалерийские дивизии. Что касается всей моей 1-й конно-механизированной группы (формирования по умолчанию временного), то ее переименовали во 2-й гвардейский кавалерийский корпус, дополнительно добавив в его состав 20-ю кавалерийскую дивизию, пока не прошедшую огненного крещения боем, и, следовательно, не гвардейскую. На этом переформирование завершилось и началось довооружение.
В состав каждой из трех этих дивизий – без различия, гвардейская она или нет – были включены средства усиления, то есть по одному танковому батальону на Т-34 и КВ-1, легкому конноартиллерийскому полку и такому же конноартиллерийскому противотанковому дивизиону. Что касается зенитных средств, то в эскадронах создали взводы тяжелого оружия, оснастив их пулеметами ДШК, которые, помимо прочего, могли вести огонь и по зенитным целям, а также, в качестве средства личной обороны, бойцам раздали ПЗРК из будущего. Мол, этого добра накопили столько, что двадцать раз хватит перебить все люфтваффе, только успевай подвозить. Ну и прочее по мелочи – рации там из будущего, ночные прицелы для пулеметчиков и снайперов, дальномеры, которые точно меряют расстояние за счет отражения пучка света, и много другое…
Но такое оснащение подразумевало высочайшую ответственность за результат его применения, поэтому сразу после переформирования и довооружения нас принялись учить военному делу самым настоящим образом. Мы узнали все о том, как надо взаимодействовать со своими танками и как с артиллерией, как бороться с вражеской бронетехникой, выводя ее на позиции противотанкового дивизиона, и что делать, если на пути соединения оказался вражеский укрепленный пункт. Но мы не просто узнали это. Мы заучили все это наизусть в бесконечных полевых занятиях, тактических маневрах и учениях, максимально приближенных к боевой обстановке, которые проводились при любой погоде. Все это перемежалось боевыми стрельбами из всех видов оружия, в том числе и из трофейного. Возможно, что от умения управиться с немецким пулеметом или винтовкой еще будут зависеть чьи-то жизни и смерти.
В принципе, сразу было понятно, что если не брать охрану собственных тыловых коммуникаций (для чего существуют кавалерийские дивизии НКВД), гвардейские кавалерийские корпуса – это рейдовые соединения, действующие в отрыве от основных сил и в то же время не обладающие сокрушительной мощью ударных механизированных формирований. Наше дело – просачиваться там, где не пройдет никакая механизированная техника. От нас требуется атаковать врага в его же глубоком тылу в самом неожиданном месте, перехватывать коммуникации и жечь склады. В случае необходимости мы должны уметь рассыпаться широким фронтом на дивизии, полки или даже отдельные эскадроны, чтобы потом в случае необходимости снова собраться в один единый кулак.
Вот и сейчас генерал Белов, наш сосед слева, уже разворачивает свой 1-й гвардейский кавалерийский корпус веером подивизионно с задачей перехватить коммуникации немецких войск, занимающих позиции перед Могилевом. Сосед справа у нас – 3-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Плиева, который, как и мы, в компактных походных колоннах в максимально возможном темпе движется на запад по параллельной дороге. И я, и он намереваемся пока обойти этот Толочин, оставив его на съедение штурмовой пехоте и артиллерии. Наша цель – Борисов. Вперед и только вперед.