Но если не удастся быстро отремонтировать железнодорожный мост в Борисове, мы развернем эти две дивизии по рубежу реки Березины, потому что обещать помощь еще не значит оказать ее. Лишь бы 555-я дивизия и примкнувшие к ней отступающие подразделения хоть на какое-то время задержали потоп большевистской кавалерии. Хоть на день-два, а еще лучше три. Правда, есть вероятность, что большевистская кавалерия просто обойдет Толочин, оставив его на съедение своей пехоте и артиллерии, которые, несомненно, движутся за ней следом, только гораздо медленней. В принципе, вполне разумная тактика, разделяющая обязанности между подвижными соединениями и пехотой. Разумная, разумеется, в исполнении германской армии, а когда так делают большевики, это приводит меня в отчаяние.
Но в таком случае необходимо дать команду на отход войскам 4-й армии, занимающей оборону напротив Могилева. Парировать удары большевиков на флангах нам больше нечем, но и допустить еще один Смоленский котел для меня просто немыслимо, потому что это будет на руку только большевикам и «марсианам». Поэтому отход не только оправдан, он прямо необходим. И крик души в Берлин: «Дайте резервов, резервов и еще раз резервов!». Потому что если группа армий «Центр» немедленно не получит дополнительных резервов и случится третий удар большевиков, то фронт на Берлинском направлении рухнет и предотвратить это будет невозможно.
Проклятые «марсиане» в Смоленском сражении совершенно обескровили вермахт, практически полностью сожрав группу армий «Центр» первого состава. Те наши солдаты и офицеры, которые летом гордо маршировали на Москву, сейчас или лежат в земле под березовыми крестами, или томятся в большевистском плену. Если подсчитать, то за время прошедшее с начала войны на Востоке мы безвозвратно потеряли два миллиона солдат и офицеров, поставив в строй только двести тысяч. А у большевиков, напротив, закончилась их великая всеобщая мобилизация, и теперь на каждого немецкого солдата нападает по трое-четверо русских. В таких условиях стоит призадуматься над тем, чтобы начать ставить в строй всякую дрянь – вроде пленных французов, бельгийцев, голландцев и датчан… вот только гордых пшеков нам тут не надо. Эти будут не столько бороться с большевиками, сколько примеряться, как бы ловчее ударить в спину германскому солдату.
19 ноября 1941 года, вечер. Западный фронт, Витебская область, подступы к селу Толочин
Командующий 2-м гвардейским кавкорпусом генерал-майор Лев Михайлович Доватор
Так весело нам не было с сентября, когда мы вместе с Севастопольской бригадой экспедиционных сил участвовали в рывке на Жлобин, а потом ходили вместе с ними на Бобруйск бить морду третьему моторизованному корпусу немцев. Морды им мы тогда набили по первому разряду – что было, то было; повеселись, одним словом, отвели душу за все, что произошло до двадцатого августа, когда ворвавшиеся в наш мир потомки принялись объяснять германцам, как крупно они ошиблись, решив напасть на Советский Союз. То есть я и мои бойцы впервые услышали об экспедиционных силах из будущего только после выхода из рейда второго сентября, когда процесс разгрома тогдашней группы армий «Центр» был в разгаре. Да и нас тогда прихватили очень круто. Пополниться, перевооружиться, двое суток на все – и снова марш-марш вперед, снова в бой. Правда, после Бобруйского рейда нас все же вывели в тыл для отдыха, пополнения и переформирования. Чтобы добить окруженные немецкие войска в Смоленске и Рославле, кавалерия уже не требовалась. Там полезней была пехота, и лучше с эпитетом «саперно-штурмовая». Тоже, кстати, мощные бойцы, за что я их и уважаю.