После того как мне удалось раскрутить на интервью самого Гудериана (небось ему до сих пор икается), я все подумывала о том, как бы мне повторить такой подвиг. И тут -свежепленный немецкий генерал в немаленьких чинах; выше генералов родов войск, насколько я понимаю, только генералы-фельдмаршалы. Фюрер-шмурер для нас не авторитет, разве что в зоопарке в клетку посадить и за деньги показывать. А вот немецкий генерал – это сила. Или нет?
Впрочем, в отличие от известного всем Гудериана, об этом Обстфельдере, кроме специалистов, у нас никто и не слышал. Я навела справки в интернете (который здесь уже вполне функционирует) и все выяснила. Возможно, что его малая известность связана с тем, что о бойне на Миус-фронте, в которой отличился этот деятель, у нас предпочитали не вспоминать. Зато вторую половину войны, когда Красная армия била немчуру и в хвост и в гриву, герр Обстфельдер провел, командуя немецкими войсками во Франции, откуда отступил в Баварию, где и сдался в плен американским войскам.
Сейчас же, насколько известно, этого фон Обстфельдера, как Одиссей черепаху, вдребезги и пополам расколошматил «простой» советский полковник танковых войск Михаил Ефимович Катуков, причем имея в несколько раз меньшие силы. Вот кого уж точно стоит уважать по полной программе. Под его командованием воевал мой дед тогда (то есть сейчас) – совсем молоденький лейтенант, выпускник танкового училища; вместе с Катуковым он прошел весь путь от Мценска до Праги. Вот у кого в самом деле взять бы такое добротное интервью, без всяких подколов. Вот кто и вправду гений маневренной войны и мастер таранного удара. Думаю, что нашим читателям и телезрителям будет интересно пообщаться с таким человеком, тем более что и в этом мире он взлетит очень высоко, раз уж так начал.
Ну ладно, задачу взять интервью у Катукова мы отложим на будущее, а сейчас нам интересен господин фон Обстфельдер. Но, как говорила в аналогичных случаях моя бабушка: «съесть-то тон съест, да кто ж ему даст». То есть нельзя так просто подойти к пленному генералу и начать брать интервью. Тут особое разрешение нужно, а чтобы его получить – нужен подход… в смысле, к тем людям, которые решают давать или не давать такие разрешения. Моим подходом к военному начальству была Варя, которая работала переводчицей в разведотделе штаба экспедиционных сил. Вот к ней-то я и подошла, чтобы она свела меня с «кем надо» на предмет получения этого разрешения. И, как вскоре выяснилось, я совершенно напрасно искала столь обходные пути. Начальник Вари, полковник российской армии Семенцов, и его местный коллега майор Голышев оказались моими старыми и преданными поклонниками еще с тех времен, как я мордой по столу возила пресловутого Гудериана.
– Разрешение на интервью? – сквозь зубы спросил полковник Семенцов, лихо дымя сигаретой в углу рта. – Да не вопрос, Марина Андреевна, интервьюируйте его хоть до полусмерти. Все равно товарищ Катуков навел у немцев такой переполох, что вся оперативная информация, которой владел этот деятель, устарела как позапрошлогодний снег. Только вот хотелось бы знать, о чем вы его будете пытать?