А чтобы у местных начальников, вроде командармов или комфронтов, не чесались руки разукомплектовать смешанные соединения (как частенько случалось с пресловутыми мехкорпусами в начале войны), все такие ударные части и соединения должны находиться в прямом подчинении у ставки Верховного главнокомандования. А то бывало, что сильнейшие на 22 июня соединения уже на второй день войны превращались в призраков самих себя. Артиллерию угнали в одну сторону, мотострелковые дивизии в другую, танки распылены и выполняют несвойственные им задачи – например, охраняют драгоценное начальство. В результате такой чехарды получилось, что на переправах через Неман у Алитуса против всей Третьей танковой группы немцев воевала только одна советская танковая рота. Остальные части неплохо оснащенного 3-го мехкорпуса (19 КВ-2, 32 КВ-1, 50 Т-34 и 331 БТ-7 плюс устаревшие танки) вместо отпора врагу занимались вообще непонятно чем.
Кроме того, генерал армии Жуков знал то, что не знали ни фельдмаршал Лист в Минске, ни полковник Катуков в Марьиной Горке. Уже завтра на рассвете в районе Орши в наступление перейдет Западный фронт генерала Конева, основная ударная сила которого -прославленная 16-я армия Рокоссовского – будет наносить удар от Орши в направлении Борисова. Подвижных ударных соединений в составе 16-й армии нет, зато есть много артиллерии, железнодорожные артиллерийские батареи и бронепоезда, а также множество кавалерийских соединений и лыжных батальонов, каждый из которых способен вести против вермахта свою личную войну насмерть, даже находясь в окружении. С того момента, как генерал Рокоссовский рванет фронт и введет в прорыв своих лыжников и кавалеристов, фельдмаршалу Листу станет явно не до Катукова, так как ему срочно потребуется тушить новый пожар.
18 ноября 1941 года. 14:15. Брянская область, авиабаза экспедиционных сил Красновичи.
Патриотическая журналистка Марина Андреевна Максимова, внештатный корреспондент «Красной Звезды» и некоторых других государственных СМИ.
Сегодня утром нам – в смысле, моей журналистской группе – сообщили, что для нас есть непыльная работа. Необходимо прибыть на авиабазу в Красновичи и встретить там наши вертолеты, которые привезут на Большую Землю маленьких ребятишек, освобожденных нашими бойцами из германского концлагеря. Кстати, когда я пишу «нашими», то не делаю различия между бойцами РККА и солдатами экспедиционных сил. Все они для меня наши, и любому, кто попробует вбить между нами клин, я готова выцарапать его бесстыжие глаза. Все мы тут «наши» – и деды, и внуки; все, как говорил Маугли, «одной крови». Поэтому и детишки из маленького белорусского городка для меня тоже свои. В такие минуты особенно остро чувствуешь, чего мы лишились, когда три вурдалака в Беловежской Пуще распустили Союз, разогнав народы по национальным квартирам. Надеюсь, что здесь такого безумия не произойдет.
Кстати, между нами, журналистами, прошел слушок, что, помимо детишек, тем же рейсом должны привезти и пленного немецкого генерала пехоты Ганса фон Обст…, Обст…, Обстфельдера. Тьфу ты, ну и фамилия – пока выговоришь, язык сломаешь.