Точку в этих попытках поставили еще несколько артиллерийских выстрелов и оглушительные крики «ура!» русской пехоты, которая, казалось, находилась уже прямо за окнами. Я даже не понял, как мне удалось выжить в этом аду, где погибли многие и многие наши камрады. Память не сохранила то, как я выбирался из охваченных пламенем развалин поместья, битком набитых мертвыми и умирающими офицерами. Пришел я в себя уже на улице – во-первых, от морозного воздуха, который стал проникать под мой китель, во-вторых, оттого, что здоровенный парень в белом маскхалате наставил на меня русскую самозарядную винтовку с длинным ножевым штыком и рявкнул: «Хэнде хох!».

18 ноября 1941 года, 02:55. Белорусская ССР, Минская область, райцентр Марьина Горка

Если бы в этот момент кто-нибудь смог взглянуть на Марьину Горку с высоты птичьего полета, то увидел бы, как в набитый немцами районный центр с трех сторон врезались железные клинья советских мотострелковых и танковых подразделений. Немецких солдат там было вдесятеро^>30 больше, чем местных жителей, и они более чем в двадцать раз^>31 численно превосходили атакующие подразделения РККА. Тем не менее советские бойцы и их командиры были полностью уверены в своей победе, ибо, как говорил фельдмаршал Суворов, «воюют не числом, а умением».

А умение было на стороне советских бойцов, ибо они по большей части были людьми битыми, прошедшими весь кошмар первых месяцев войны, но при этом не сломавшимися и не утратившими веру в Победу. Более того, мотострелковый батальон майора Колюжного, атаковавший вместе с танками Т-55М, в прошлом был одним из штрафных/штурмовых батальонов, сформированных из бывших советских военнопленных и отличившихся во второй битве за Кричев. А это такие университеты, что будь здоров.

Напротив, немецкие солдаты и офицеры 22-й и 23-й танковых дивизий, за редким исключением, боевого опыта не имели. Нижние чины в основной массе были призваны на службу в вермахт только весной 1941 года и еще ни разу не бывали не только в бою, но и под обычным обстрелом. Офицеры тоже являлись либо свежеиспеченными выпускниками училищ, либо теми, кто прежде протирал штаны в запасных полках, военных училищах или тыловых подразделениях. Нет, если бы немцы получили возможность провести несколько боев со слабейшим противником при подстраховке более опытных соединений, то, возможно, они и сумели бы показать все, на что способна немецкая армия. Но в данном случае ситуация развивалась по другому сценарию.

Внезапное ночное нападение, в первые же минуты которого перестали существовать штаб корпуса и штабы обеих дивизий, ввергло заночевавшие в Марьиной Горке немецкие войска в состояние хаоса. Более того, не подозревая о близости опасности и не желая создавать заторы на деревянном мосту через речку Титовка (ведь утром надо будет выруливать обратно), немецкие танкисты и артиллеристы, включая противотанковый дивизион, оставили свою технику под охраной сильного караула в импровизированном машинном парке^>32 севернее Марьиной Горки, рядом с бывшим поместьем Блонь. При этом солдаты пехотной роты, выделенной для охраны парка, а также часть экипажей разместились в самой усадьбе Блонь и примыкающей к ней деревне с тем же названием. Остальные танкисты и расчеты артиллерийских орудий определились на ночевку за речкой Титовка, в домах на северной окраине Марьиной Горки. Поскольку танки и машины в парке стояли с заведенными двигателями; считалось, что экипажи в случае тревоги успеют вовремя добежать к ним от поместья через покрытую прочным льдом речку.