Результат выстрела мне удалось рассмотреть хорошо. Ветерок сразу снёс дым в сторону, так что я увидел, как ядро, отскочив от поверхности моря, врезается в правую скулу чужого судна: одна доска была проломлена в полуметре над водой, у другой торчали измочаленные щепы. Буквально через пять секунд грохнула выстрелом вторая пушечная башня каракки: вероятно, офицеры, ошеломлённые вероломным сопротивлением, отдали приказ на стрельбу на поражение. Ага, поживиться не получилось, добыча зубастой оказалась, вот и решили утопить баркас. Ядро второй пушки врезалось в воду метрах в трёх от баркаса, и по борту застучала каменная крошка. Всё верно, каменными стреляют, грубо обработанными. Значит, не показалось при первом выстреле, что от не самого ровного ядра отлетают частицы. А неплохо получилось: и ядро, как бронебойный заряд, и частицы от него, как картечь.

Я сделал второй выстрел, опередив целую команду канониров. Снова попадание, и довольно точное. Туда, куда я и целился, уже в левую скулу, но ниже ватерлинии. Теперь чем выше ход судна, тем больше воды оно принимает. Можно даже не добивать, сейчас единственное спасение моряков неизвестного происхождения – это лечь в дрейф против волны и наложить «пластырь», останавливая течь. Им теперь не до меня. Но оказалось, я ошибся, паника на борту была, когда распространилась весть о подводной пробоине, но офицеры быстро взяли ситуацию под контроль: я рассмотрел несколько дымных облачков на палубе и до меня чуть позже донеслись хлопки выстрелов, наверное, из ружей, отстреливали самых ярых паникёров.

Пушки в башнях продолжали ворочаться, отслеживая мой баркас, судна заметно сблизились, и я был уверен, что в этот раз канониры не промахнутся, пистолетная дистанция, но и я время даром не терял. Когда грохнули почти залпом обе пушки, я уже перезарядил свою и катал в руках два ядра, выбирая получше. Наверное, это и спасло меня. По шлему и щиту на спине забарабанили каменные осколки, некоторые были достаточно острыми, я получил несколько лёгких ранений, и картечь попортила мне одежду, порезав её. Но пока не до ран. Вскочив с выбранным ядром в руке, я яростно выматерился. Парус весь в дырах, можно сказать, в клочьях, носовая палуба в рытвинах и царапинках, а пушки не было, лишь рваные канаты.

– Меткий выстрел, – с кривой усмешной выдохнул я и, посмотрев в сторону судна противника, добавил: – А может, и случайный.

У борта каракки не стройным рядом встали стрелки, аркебузиры, готовя свои фитильные ружья, – видел, как они раздували огоньки на фитилях. Я подхватил штуцер и, прицелившись, выстрелил. Офицер, стоявший с поднятой саблей в руке, видимо ожидая, когда они войдут в зону уверенного поражения из ружей, снесённый пулей, свалился с ног. У него на груди была кираса, вроде чеканная, однако для пули это всё равно. Если даже не убила, то нанесла такие увечья, долго выхаживать придётся. Похоже, мой выстрел и вскрик офицера дали повод выстрелить одному воину, и тут же нестройно загрохотали остальные. Зря, далековато, эта прицельная дальность не для их ружей, а вот для моего штуцера как раз дистанция уверенного поражения.