– Хорошо, я скажу, – промямлила Вера.

– Вот и умница.

Начальница подошла к «Волге» цвета белой ночи и постучала в стекло. Водитель стал складывать газету, до этого полностью закрывавшую его лицо. Альбина Семеновна открыла заднюю дверь машины, уже пригнулась, чтобы сесть, но вдруг снова выпрямилась.

– На всякий случай, для тупых, – сказала она тихо, – твой входной билет в нормальную жизнь – оправдание Соломатина. Если освободят его, все у нас будет как раньше, нет – пеняй на себя. Обком партии, английские школы и высшие учебные заведения твоя семья будет видеть только снаружи, так что ты уж постарайся, найди убедительные аргументы.

– Все сделаю, Альбина Семеновна, – пробормотала Вера.

Начальница снова улыбнулась и похлопала ее по плечу:

– Не тушуйся, Верочка, Миша твой вор, но семьянин хороший, ради тебя и сына он на все пойдет.

Вера ехала домой, так глубоко погрузившись в свои мысли, что чуть не пропустила остановку, и, вероятно, другим пассажирам казалось, что она пьяна. «У тебя будет пять минут», – сказала начальница. И как за это время убедить Мишу принять удар на себя? Какие найти слова?

Альбина Семеновна забыла, что он рос в другой семье, на других ценностях, его английской школой не проймешь и неполным средним образованием не напугаешь. Скажет, ну и ладно, в ПТУ пойдет, рабочим станет, как батя. В институт не пустят? И отлично, высшее образование не всегда благо, посмотри хоть на моем примере, куда оно меня довело. Тебя с работы выгонят? Ну Вера, мне бы твои проблемы, ей-богу! Пойдешь трудиться в школу или в училище вернешься. Что, говоришь, не берут в школу с судимыми родственниками? Ну найди такую, где не привередничают из-за кадрового голода. Господи, да у тебя английский язык, а ты тут ноешь! Иди вон вахтершей сутки через трое, а остальное время занимайся репетиторством, и будешь поднимать в три раза больше, чем в обкоме своем идиотском. А если найдешь выходы на сотрудников вузов, чтобы преподавать язык не просто так, а с перспективой поступления, то вообще хо-хо! Каждый день станешь благословлять начальство, что оно тебя уволило.

И что возразить? Если он за тридцать пять лет жизни не понял, что кроме материальных ценностей есть еще и духовные, то за пять минут она ему это точно не объяснит.

Напирать на свою слабость? Типа, его все равно посадят и она без мужа пропадет, но если он сделает, как просят, то ее поддержат хорошие и влиятельные люди. И она, соответственно, не пропадет, а в целости и сохранности дождется мужа из мест не столь отдаленных. Хороший прием, действенный, но чтобы иметь сейчас возможность воспользоваться им, не стоило, наверное, все годы брака изображать сильную женщину-лошадь, в одиночку тянущую семейный воз.

Приехав домой, что называется, на автопилоте, Вера продолжила думать.

Два дня, проведенные в суде, не убедили ее в виновности мужа, а, наоборот, заронили сомнения. Как мог Миша проворачивать все эти аферы, не вступая в контакт ни с одним из участников преступной схемы, вольных или невольных? Директор ателье его не опознал, руководитель танцевального ансамбля тоже, дети вроде видели на площадке, но не разговаривали с ним. И рабочие как один показали, что распоряжение монтировать старую декорацию дал им Малюков, а не Делиев. Разве так бывает? В теории можно представить себе, что Миша паук, серый кардинал, Наполеон преступного мира, сидит, затаясь, и дергает за ниточки, но только в теории… А в реальности он вчерашний выпускник-заочник, не слишком умный, не слишком подкованный и, что уж там, простодушный и бесхитростный парень, только что пришедший на новую работу. Никак не мог он все организовать и не засветиться.