— Пожалуйста, не торопись, — тихо попросила я. — Дай себе время. Ты привыкнешь. А люди немного успокоятся и отстанут от тебя.

— Возможно, — пожал он плечами. — А то я иногда думаю, что раньше было лучше. По крайней мере, никто не приставал и не лез со своими объятиями.

— Ты просто привык быть один. Это пройдет.

— Что ты сегодня делала? — поинтересовался Игнат.

— С утра съездила к Павлу в больницу. Ему уже лучше. Завтра переведут в обычную палату.

— Здорово! Рад за него. Что он сказал?

— Сказал, что отца Любы выпустили. Следователи считают, что он ни при чем. Кстати, о том, что Люба ему не родная, он знал еще до ее рождения, — я вздохнула и осторожно добавила: — А ее дядя… ночью повесился в камере… Думаю, это можно считать его признанием.

Игнат быстро вскинул на меня глаза, потом поморщился и отвернулся. Я дала ему немного времени смириться с этой мыслью и перешла к основному вопросу:

— Павел сказал, что Любу вряд ли будут искать. Хотя штамп на твоей открытке с медвежонком восстановили, и теперь мы знаем город. У меня есть одна идея, но нужно, чтобы ты с ней согласился. Я хочу опубликовать в бесплатных газетах статью с рассказом о твоей истории. Без конкретных имен, конечно. Если Люба ее прочтет, возможно, захочет сюда приехать. Ты не против?

Какое-то время Игнат раздумывал над моими словами, потом кивнул.

— Хорошо, я согласен. Если ты считаешь, что это единственный способ ее найти.

— Другого я не придумала, — ответила я и поднялась из-за стола. Игнат проводил меня до ворот.

Пока я шла домой, думала о том, что так и не рассказала ему об отношениях его матери с отцом Павла. На Игната и так слишком много всего свалилось. Мысль, что его мать могла быть счастлива и любима, если бы не исчезновение Любы, сделала бы его жизнь еще тяжелее. Впрочем, об этом все же придется рассказать. Игнат имеет право знать правду, как бы дорого она ему не далась. Вернувшись домой, первым делом я отправила готовую статью участковому.

Следующие три дня прошли в спокойной обстановке. Я, в основном, сидела дома, отдыхала от последних, насыщенных событиями и встречами, недель. Гуляла по саду, играла с кошкой. Я специально не придумывала ей имя, не хотела привязываться. Совсем скоро мне предстоит покинуть этот город, а забрать ее с собой я точно не смогу. Я даже не знала, где проведу первые ночи после отъезда, пока не найду себе очередное недолгое пристанище.

Каждый день я заезжала к Павлу в больницу, с удовлетворением отмечая, что он чувствует себя все лучше. Его уже перевели в обычную палату, и мне не нужно было уговаривать персонал, чтобы с ним встретиться. Как и обещала, я привозила ему вкусную еду, чему участковый радовался, словно ребенок. Еще в первый день он сообщил, что нашел журналиста и переправил ему мое письмо. А также через знакомых договорился о публикации статьи в газетах. И уже на следующее утро после нашего разговора она вышла. Теперь оставалось только ждать. Правда, времени на это у меня как раз не было.

Я начала готовиться к отъезду. Собрала свои вещи в рюкзак, прибралась в доме и во дворе. Больше не выходила в магазин, стараясь доесть все, что оставалось в холодильнике. Пересчитала наличность в тайнике и в ближайшие дни собиралась съездить в банк, забрать из ячейки все деньги. А еще позвонила Алевтине Егоровне и попросила не выгонять со двора прижившуюся в нем кошку. Сообщила, что если писательница примет меня на работу, мне придется быстро переехать, и договорилась оставить ключи от дома под большим цветочным горшком в саду.