— Хорошо, тогда такой вопрос: какие-нибудь особенности в поведении, странности у него были? Может, необычные привычки?

Женщина вдруг потупилась и даже слегка покраснела, потом нехотя произнесла:

— Странность у Сашки была одна. Но мне, прям, неудобно о ней говорить. Из-за этой странности у него с женщинами и не складывалось. Да и я тоже поэтому ушла.

— Пожалуйста, поподробнее. Это важно, — попросила я.

Собеседница поморщилась и все же заговорила:

— Особенность в том, что просто так быть с женщиной он не мог. Ну… в смысле секса. Уж не знаю, отчего с ним такое приключилось. Может, первый опыт неудачный получился. Но ему надо, чтобы женщина была… полуживая. Типа, придушить ее немного, вот тогда у него все вставало. Но вы не подумайте, Сашка грань никогда не переходил. По-настоящему не душил. Так, слегка руками шею прижмет и просит, чтобы я похрипела. Так что травм каких-нибудь мне ни разу не наносил. Но я все равно ушла от него. Не очень-то мне эти игры постельные нравились. Да и в целом не такой уж он подарок. Несамостоятельный какой-то.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Большое спасибо! Про характер понятно. Теперь давайте про само происшествие. Вы говорите, что с ним уже не жили. Но может, он сам о трагедии вспоминал? Или с кем-то при вас обсуждал?

— Ну, помню, когда это все случилось, Сашка очень мрачный ходил. Сильно переживал. Но это и понятно — такое с родной племянницей случилось! А больше я ничего не слышала.

— Лариса, вспомните, Александр никогда не упоминал, что старшая дочь его брата не родная?

Женщина округлила глаза от удивления. Видимо, слухи об этом в ее поселок так и не дошли.

— Правда, что ли? Никогда о таком не слышала!

Не придумав, что еще спросить, я перевела взгляд на Павла. Тот принял официальный вид и строго взглянул на нашу собеседницу.

— Вы — женщина неглупая, но предупредить я обязан. О нашем разговоре, само собой, никто не должен знать. Понятно?

— Конечно! Я же соображаю, — кивнула Лариса.

— Тогда благодарю за помощь. Теперь можете идти, — отпустил ее Павел.

Женщина сразу же встала и ушла. А вслед за ней и мы покинули кафе.

Выруливая со стоянки, участковый бросил на меня быстрый взгляд и поинтересовался:

— И что ты думаешь? Не похоже, что это наш клиент. Хотя, должен заметить, странность у него как раз подходящая для таких случаев.

— Ты прав. Странность подходящая. Но если он настолько боготворил своего брата, то навредить его дочери никак не мог. Скорее, наоборот. Повредил бы того, кто ей угрожал. Что мы, кстати, и видели по нападению на Игната. В общем, будем иметь все это в виду, а там посмотрим.

Всю остальную дорогу до моего дома я иногда поглядывала на участкового, вспоминая недавний разговор с Алевтиной Егоровной. Я не рассказала о нем никому, даже Игнату. Не была уверена в правдивости услышанного и не хотела причинять ему лишнюю боль. А участковому не стала говорить по другой причине. Когда я только заикнулась о связи между его отцом и мамой Игната, причем, имея в виду совсем не то, на что намекала моя квартирная хозяйка, он жестко меня оборвал. И сейчас я отгадывала загадку: действительно ли Павел ни о чем не догадывался или просто притворялся? А если притворялся, тогда почему?