Эхо ее слов прозвучало в стенах Большого королевского театра.

— Много месяцев мы не слышали ничего о Михаиле и не знали, где он скрывался, — продолжила Ева Иринова. — В глубине души мы надеялись, что его план не удастся. Но мы ошибались. Спустя год после пожара двое инспекторов полиции по анонимной наводке пришли в цех «Вело Гранелл».

Конечно, это снова был Сентис.

Не получив известий от Сергея и Татьяны, он заподозрил, что Михаил выжил. Цеха фабрики были закрыты, и ни у кого не было к ним доступа. Инспекторов застало врасплох появление внутри человека. Они стреляли в него и полностью разрядили обоймы, но…

— «В пределах помещения ни одной пули не было», — вспомнил я слова Флориана. — Они все попали в тело Кольвеника…

Пожилая дама кивнула.

— Тела полицейских были буквально растерзаны, — сказала она. — Никто не мог понять, что произошло. Кроме Шелли, Луиса и меня. Михаил вернулся. После этого все бывшие члены правления «Вело Гранелл» по очереди погибли при невыясненных обстоятельствах. Мы подозревали, что Михаил скрывался в канализационных туннелях, которые использовал, чтобы перемещаться по городу. Подземный мир был ему хорошо знаком. Оставался только один вопрос: что он делал в цехе фабрики?

И снова его рабочие тетради подсказали нам ответ: он делал сыворотку. Чтобы оставаться в живых, он был вынужден делать себе инъекции. Все запасы, хранившиеся в особняке, сгорели, а то, что было в оранжерее, иссякло.

Доктор Шелли подкупил полицейского чиновника, чтобы пройти на территорию фабрики. Там мы нашли шкаф с двумя последними пузырьками сыворотки. Один из них Шелли тайком забрал себе.

Посвятив всю жизнь борьбе с болезнью, смертью и болью, он не мог просто уничтожить эти пузырьки. Ему было необходимо изучить содержимое, раскрыть секрет…

Проведя исследования, он синтезировал на основе ртути состав, который нейтрализовал сыворотку. Он начинил этим составом двенадцать серебряных пуль и сохранил их надеясь, что нам не придется пустить из в ход.

Я понял, что это были пули, которые Шелли дал Кларету. Благодаря им я остался жив.

— А Михаил? — спросила Марина. — Без сыворотки…

— Мы нашли его тело в канализации под Баррьо-Готико, — ответила Ева. — Точнее то, что от него осталось: Михаил превратился в какое-то дьявольское отродье, вонявшее гнилой плотью, из которой оно себя сшило…

Дама посмотрела на своего старого друга Луиса. Шофер продолжил рассказ за нее.

— Мы похоронили тело на кладбище Саррьи, в безымянной могиле, — сказал он. — Официально сеньор Кольвеник умер за год до этого. Мы не могли разглашать правду. Если бы Сентис узнал, что сеньора жива, он бы не успокоился, пока не отомстил ей.

Мы обрекли себя на тайную жизнь в этом месте…

— Долгие годы мы были уверены, что Михаил покоится с миром. Мы приходили к могиле в последнее воскресенье каждого месяца, в память о том дне, когда я с ним познакомилась. Я навещала его и думала о том, что скоро — очень скоро — мы с ним воссоединимся… Мы жили в мире воспоминаний, но забыли кое о чем очень важном…

— О чем? — спросил я.

— О Марии, нашей дочери.