– Я запала на твой шрам, – призналась как на духу. – Именно он привлек меня. Честно. Я бы и не заметила тебя в другом случае. У нас каждый день десятки красивых мужчин мелькали. А ты выделился. И запомнился.

– Нечасто такие франкенштейны захаживают?

– Я не стану тебя переубеждать сейчас, но и врать не хочу. Ты красивый, Дима. И твой шрам не уродует тебя. Абсолютно. Я лично каждый день в офисе любовалась тобой. Тайком. Когда ты не видел.

– А Артем? – огорошил неожиданно.

– При чем тут Артем?

– Он тебе разве не нравился?

– С какой стати? Я вообще не люблю такой слащавый тип мужчин. Он меня раздражает, если честно, просто я боялась откровенно грубить и портить отношения с сотрудниками на новом месте. Приходилось терпеть. И выкручиваться.

– Я видел, как ты после работы, соврав мне, что на машине, встречалась с ним.

– Когда? – вытаращилась на него возмущенно.

– Ты еще тогда букет от него приняла, – пропыхтел Пейрак, сверкая ревностью в глазах.

– А-а, – дошло, наконец, о каком случае он толкует, – так это ты мимо пролетел тогда на машине! Я еще подумала, мне показалось. Вот остался бы и досмотрел сцену. Ничего я от него не принимала! Хоть он и настойчиво впихивал. Я с момента, как тебя увидела, на других даже смотреть боялась. Нет, правда!

– Вот и не смотри. – Дима снова обнял меня, сжав, как в тисках. – Нечего!

– Ревнуешь? – облизнулась я довольной кошкой.

– Безумно! – глухо признался Пейрак. – Знаю, что это недостаток, но... это сильнее меня. Я жуткий собственник.

– А мне это даже нравится! Ты такой ми-и-илый становишься, – прижалась губами к его губам. – И я беременна! – выдохнула ему рот, зажмурив глаза, ожидая последующей реакции со страхом.

Как приговора.

Но он молчал.

Тянул время, наматывая мои нервы на тонкие шпажки.

А когда я все-таки решилась открыть глаза, Дима улыбался, наблюдал за мной с интересом.

– Я знаю. Но ждал, когда ты сама признаешься.

– Тебе в больнице сказали?

– Клиника, куда нас привезли, принадлежит жене Алябьева. У нас с ним был разговор в тот день.

– Это он тебе рассказал?

– Он вообще был уверен, что я в курсе. Пришел по-другому поводу.

– Так ты... рад? – сглотнула вязкую слюну.

Дима посмотрел на меня с такой нежностью, что в животе запорхали бабочки, щекоча крылышками. Взметнулись радостно вверх.

– Я люблю тебя, малышка, – глядя в глаза, уже без тени улыбки признался Пейрак, – и очень счастлив. Я хочу этого ребенка. И тебя своей женой видеть хочу. Настоящей. Перед людьми и перед богом. Ты ведь крещеная? – посмотрел внимательно, вытерев большим пальцем предательскую слезинку с моей щеки.

– Да, – кивнула, понимая, куда он клонит, но все еще не веря в свое счастье.

– И теперь я точно никуда тебя не отпущу.

– Мне и не надо, – призналась честно, закрыв лицо ладонями.

Я едва держалась, чтобы не зареветь от переполнявшего меня чувства. Сердце билось набатом в голове.

– Эй, ты чего, Ксюш? – испугался Пейрак, убирая ладони от моего лица. – Я что-то не то сказал? Все хорошо?

– Все настолько хорошо, что мне не верится, Дим. Я даже не мечтала о таком. О ребенке, о тебе, о нас. И сейчас боюсь, что проснусь, а это все просто сон.