– Здравствуйте, Александра Юрьевна, светоч и надежда всей российской журналистики! Не прикажете ли кофейку подать?

У меня не было настроения поддерживать Мишкин шутовской тон – вчерашние события не шли из головы. Однако я подсела к его столу, согласившись выпить кофе, и шепотом рассказала о трагическом завершении встречи с директором «Домовенка». Мишка присвистнул и вполголоса, уже совершенно серьезным тоном сказал:

– Значит, действительно в том агентстве делались какие-то темные дела, и, когда директор пошел на встречу с тобой, его устранили, чтобы он не выболтал чего-нибудь лишнего.

– Да кто его устранил? – возразила я, невольно повысив голос. – Я же рядом с ним сидела, никто его не убивал, от расстройства нервов с мужиком инфаркт случился. Или инсульт. Я не врач, в таких делах вообще не разбираюсь. А довела его я, своей статьей дурацкой! Выдумала неизвестные махинации, чтобы имя себе в журналистике сделать, а человека на тот свет отправила!

Последние слова я произнесла так громко, что Кап Капыч, с унылым пыхтеньем трудившийся в своем углу над злополучным эротическим рассказом, откликнулся:

– Не знаю, кого ты там отправила на тот свет, но если ты мне не поможешь со всей этой эротической фигней, то будешь виновата еще и в моем самоубийстве. Я себе сделаю харакири прямо посреди отдела и оставлю записку: «В моей смерти прошу винить Сашу П.».

– Лучше сделай харакири у Гюрзы в кабинете, – машинально ответила я, – и напиши «Прошу винить Анфису С.». По крайней мере обществу пользу принесешь.

– Ну Сашунчик, ну хоть финальную фразу подскажи!

В голосе Кап Капыча звучало неподдельное страдание.

– Она закатила глаза, – по-прежнему машинально, думая о своем, ответила я, – и забилась в пароксизме оргазма.

– Как-как? – изумленно переспросил Кап Капыч. – В пароксизме оргазма? Ну ты, мать, даешь!

Мишка Котенкин тем временем уже бубнил вполголоса:

– Если ты считаешь, что директор агентства недвижимости может так вот запросто загнуться от нервного расстройства, что его в газете облаяли – я, дорогая, просто поражен твоей наивностью! Торговля недвижимостью – это почти как наркобизнес, там такие волки трудятся – только зубы щелкают! А ты его этакой слабонервной курсисткой изображаешь!

– Но факт остается фактом – он умер на моих глазах!

– Ты ведь только что справедливо заметила, – ехидно прервал меня Мишка, – что ты не врач. Откуда же ты знаешь, что он умер? Ты ведь удрала из кафе, не дождавшись полиции и «Скорой помощи». Может быть, его откачали, а ты себя уже в убийцы записала?

– Да брось ты, Мишка, – с горечью возразила я, – если бы ты его видел, ты не сомневался. Живой человек так выглядеть не может.

– Все-таки мы проверим.

Мишка достал телефонный справочник и, перелистывая его, проговорил:

– Ближе всего бывшая Куйбышевская больница, но надо бы узнать, какая вчера была дежурной и куда могли отвезти его по «Скорой»…

Через пять минут он уже все узнал и набрал номер справочной.

– Скажите, пожалуйста, это ведь к вам в больницу вчера привезли Бориса Борисовича Ахтырского? Кто я? Я его родственник… Ах, какое горе! А какая причина смерти? Девушка, милая, я понимаю, вы не имеете права говорить об этом по телефону, но мы, его родственники, так волнуемся, так волнуемся… Ах, вот как? Ну ладно, большое вам спасибо.