– Местный идентификатор, завязанный на биометрию, с некоторыми дополнительными функциями, – моментально просвещает меня Алекс. – Кроме прочего, может использоваться в режиме следящего устройства или полиграфа. Последнее не слишком точно, может и на обычном человеке обмануться.

– Мне скрывать нечего, – говорю чистую правду. – Хотя, конечно, у нас никогда нельзя быть ни в чём уверенным только потому, что ты ничего не сделал.

– Мне кажется, пока можно не волноваться. Цинично говоря, в Квадрате лично тебе обиталось ненамного хуже.

– Не скажи. Студия есть студия, плюс Камила, – не соглашаюсь с соседом. – С другой стороны, поспать бы прямо сейчас. Хоть где, хоть сидя. Очень хочется. Это нормально?

– В твоём нынешнем клиническом состоянии – более чем.

После одевания на всех обязательных в военном суде браслетов, доктор из Корпуса, не отходя от входного терминала, минуты полторы колдовал над своим планшетом.

После этого Тадеос-Тадеуш повернулся к старшему поста и, не отрываясь от экрана, сообщил:

– Состояние пострадавшего средней паршивости, но угрозы витальным функциям не вижу. Передаю пациента… имя… номер… статус… для судебного разбирательства… – дальше шли полторы минуты перечисления диагнозов на латыни и подобная абракадабра.

Старший поста, не разводя бодягу, по кивку врача тиснул свой большой палец на планшет врача и коротко пробасил:

– Приём пациента подтверждаю.

После чего майор Тадеуш, нейтрально кивнув капитану Джили, сказал:

– Буду поблизости. Когда понадоблюсь для разбирательства, уведомление-вызов слать прямо на планшет.

– Будет сделано, – кисло кивнул Джили, лихорадочно соображая, что ещё можно предпринять.

В то же время или чуть позже. Телефонный разговор.

– Господин Штавдакер?

– Да, это я. Кто говорит?

– Меня зовут Джили, я товарищ Питера. Извините, что тревожу напрямую, но у меня были договорённости с Питером лично, а он, ввиду случившегося, сейчас явно не в ресурсе. – Джили не знал, как деликатно сформулировать, что старому товарищу он бы сейчас и медной ложки не доверил.

На счастье, отец товарища и его трупа-брата оказался адекватнее:

– Я уже в курсе. – Помолчав, явно крепкий ещё духом старик добавил. – Вы думаете, что-то ещё можно сделать для справедливости?

– На местности, сразу по итогам инцидента, удалось выяснить вот что…

После того, как на всех нас на входе в суд надевают эти навороченные местные браслеты, моментально куда-то испаряются и доктор, полицейские.

Меня усаживают в коридоре в первое попавшееся кресло и этот странный капитан говорит:

– Ожидание порядка двух-трёх часов. Что делать дальше, система сама скомандует через браслет. Проследуете на разбирательство согласно инструкциям.

– А если я сниму браслет и сбегу? – спрашиваю исключительно из дотошности, поудобнее устраиваясь и собираясь спать.

Капитан меня ответом не удостаивает, ещё раз окатывает полным презрения взглядом и уходит.

– Piranha, – говорю ему вслед, закрывая глаза.

Болтая с Тадеушем, я заметил, что капитан ни слова не понимает. Соответственно, и второго, жаргонного значения слова не поймёт.