.

В следующие пять минут Макензи засунула остатки обеда в микроволновку и включила компьютер. Она присоединила ноутбук к принтеру и распечатала результаты анализа образцов. Когда отчёт распечатался, и она принялась за ужин, Макензи оглядела квартиру и улыбнулась, глядя на лежащие то там, то здесь вещи. Она знала, что потребуется время, чтобы его квартира превратилась в их квартиру, но она с волнением ждала, когда это случится.

Макензи положила только что распечатанный отчёт криминалистов на гору уже имеющихся материалов. Она ела вчерашние макароны зити и запивала их пивом, увлёкшись чтением материалов по убийствам. Она просмотрела отчёт криминалистов, надеясь найти там данные о том, каким инструментом забивали гвозди, прибивая жертв к дверям, но не нашла ничего существенного. Однако на месте убийства Таттла были найдены частицы рыжих волос, которые, как выяснилось, принадлежали его жене. Рыжий волосок каким-то образом прилип к волосам Таттла.

Макензи просмотрела почти половину документов, когда зазвонил телефон. Увидев на экране лицо Эллингтона, она сразу взяла трубку.

«Разве ты не должен сейчас быть в самолёте?» – спросила она.

«Должен, но появилась новая зацепка. Прежде чем ты обрадуешься, хочу сразу сказать, что текущее расследование и дело твоего отца связывают всё меньше и меньше деталей. Здесь явно что-то происходит, но я не знаю что».

«Что происходит?» – спросила Макензи.

«Сначала у нас был только мёртвый бродяга, – ответил он. – Потом появился второй бродяга, убитый тем же способом. Когда за пять дней было убито уже трое, Макграт передал это дело мне. Твой друг Кирк Питерсон думает, что расположение тел и единственный выстрел в голову говорят о ритуальности убийств, которые чем-то похожи на убийства твоего отца и последней жертвы, на теле которой нашли визитную карточку магазина Баркера. Но даже он считает, что это маловероятно».

«Так к чему ты пришёл?» – спросила Макензи.

«Буду сотрудничать с Питерсоном и местной полицией, чтобы отработать последнюю зацепку. Если она ничего не даст, тогда вернусь домой».

«Хорошо, – сказала Макензи. – Будь осторожен. А пока тебя нет, я буду ходить по квартире голой. И спать в одиночестве. Тоже голой».

Эллингтон вздохнул: «Злая ты».

«Тоже мне обидное слово, – ответила она. – Давай, иди работать».

Макензи завершила разговор и улыбнулась. Она по-прежнему чувствовала себя обманутой из-за того, что её не отправили в Небраску, но понимала, что это было правильное решение. Именно поэтому сейчас она с лёгкостью переключила внимание и снова принялась за изучение лежащих перед ней документов.

Макензи взяла дело пастора Вудалла в основном потому, что его смерть была последней. Перед глазами стояла утренняя сцена у дверей Живого Слова, когда опечаленные работники толпились, обнявшись, за оградительной лентой. Она видела лицо Дейва Уилермана, главы музыкального отделения. Они разговаривали, и он едва мог сдержать эмоции.

Вспомнив Уилермана, она вспомнила и их разговор, и сейчас его слова гремели у неё в голове, и она не могла думать ни о чём другом: