– Если бы я выбила пиалу, меня могли просто наказать за столь дерзкий поступок, – эльфийка говорила быстро, словно боялась, что не успеет сказать всего. – И я никак бы не смогла доказать, что она хотела отравить тебя и малыша, а так… – кашель с новой силой сотряс ее тело, – а так я надеюсь, что Шейх накажет ее за это.

Глаза Хадры закатились, и белая пена повалила из горла вперемешку с кровавыми хлопьями.

Я зажала рот, чтобы сдержать рвущийся наружу крик. Халифа оттащила меня от тела эльфийки и позвала на помощь слуг. Хадра умирала мучительно, и это все происходило на моих глазах. Мне бы уйти, завернуться в одеяло, спрятаться под кроватью, но не слышать, не видеть всего этого. Но я смотрела, не отрывая глаз, и мне представлялось, что на ее месте могла бы сейчас лежать я сама.

Новая волна отчаяния захлестнула меня с головой.

– Дыши, милая, – послышался рядом успокаивающий голос Халифы, и ее ласковые руки обняли меня за плечи, прижимая к себе.

– Открой, – Хамас стоял возле тяжелой двери, ведущей в подземелье.

– Господин, – охранник склонился перед Шейхом, – вам нужно сопровождение?

– Нет, Аскар, я сам.

Хамас шагнул на темную лестницу, ведущую вглубь подземного коридора. Понадобилась лишь доля секунды, чтобы зрение привыкло к мраку. Далее уверенными шагами мужчина спускался в полной темноте, не замедляя темпа движения. Через некоторое время он достиг еще одной двери, но та уже была кованная из толстого металла. Она закрывала вход в саму подземную темницу.

Гулкий стук разнесся по пустующим проходам.

– Открывай, – приказал Хамас охраннику, что выглядывал из маленького оконца.

– Господин, – глухой голос послышался из отверстия, и дверь, единожды скрипнув, отворилась, открывая взгляду Хамаса обширное помещение, из которого в разные стороны расходились подземные ходы.

– Шейх-Вайлидэ в каком крыле? – глядя на охранника, спросил Шейх.

– В восточном, Повелитель, – тот загремел связками ключей на поясе. – Вас проводить?

– Нет, я сам, – коротко ответил Повелитель.

Когда ключи оказались в руке у Хамаса, он, развернувшись последовал в восточную часть подземелья. Третья дверь справа, и Хамас отпирает дверь.

Возле стены на лежанке сидит его мать. Волевой подбородок гордо поднят вверх. Темные волосы сплошь пронизаны серебряными нитями. И как раньше он не замечал того, что его мать стареет? Для него она всегда была частью дворца. Он никогда не рассматривал ее как женщину, а только как неотъемлемый атрибут его жизни, который должен служить ему верой и правдой, потому как от счастья Повелителя зависит и счастье ее самой. И вот теперь он смотрит на эту женщину и понимает, что где-то ошибся, где-то допустил промах. Его же мать идет против него. И лишает его возможности освободить не только тело, но и душу от проклятия.

– Зачем? – единственный вопрос, который он хотел ей задать сразу, как только узнал, что мать пыталась отравить Хельгу, но вовремя решил подождать с этим, побоявшись, что не сможет сдержать свой гнев, что обрушит его со всей мощью на голову этой бедной женщины.

Амин, его преданный Амин, как всегда, остудил его пыл, помог принять правильное решение, и вот теперь шейх-вайлидэ томится в темнице.