Умерла? Трогаю себя руками. При этом по щекам катятся крупные слезинки, и влага застилает глаза. Плоский живот говорит о том, что ребенка во мне уже нет. Тихое рыдание сотрясает мое тело. В сознание впивается когтистыми лапами страшный вопль. Скулы сводит, подношу одну руку ко рту, другую к груди. Кричит душа. Она мечется внутри, просит вырваться наружу, чтобы посмотреть на происходящее шире. Оплакать нерожденного ребенка. Оплакать страдание и горе Хамаса. Оплакать то, что не смогла насладиться минутами материнства при жизни. И то, что никогда не прижму к груди маленькое тельце. Тяжелый вдох, и часто начинаю моргать. Руки прижаты к груди в попытке немного усмирить разбушевавшуюся душу.

Вдруг под ногами начинает происходить что-то странное. Попасть меняет цвет. Клубящиеся туманные облака делаются прозрачнее. Я осматриваюсь по сторонам. За спиной, оказывается, стоит могучий ствол дерева, а я сижу у основания толстого сука.

– Оля! – слышу голос матери и подскакиваю на месте. Пытаюсь понять, откуда он исходит. – Оля!

Он доносится снизу. Я выглядываю из-за сука, но мне мешают нижние ветки. Поднимаюсь и делаю шаг вперед. Не разглядеть. Еще один. Рассеявшиеся облака дают возможность увидеть то, что происходит внизу. Словно в экране телевизора, вижу происходящее внизу действо.

Белая палата. Ничего не изменилось с прошлого визита, кроме того, что на стуле сидит, сгорбив спину, мать. Мое тщедушное тело укрыто белой простыней, но даже из-под нее можно заметить, что я сильно похудела. Впалые щеки и темные круги под глазами совсем не красят мое лицо. Тихий стон, и я открываю глаза. Когда-то ярко-зеленые, они теперь кажутся бесцветными.

– Оля, – снова зовет мать, но я не реагирую.

Мой взгляд направлен в пустоту, и сейчас он напоминает мне взгляд шейх-вайлидэ, которая смотрела точно так же сквозь времена и пространства. Я смотрю на себя со стороны и хочу понять, что чувствую. Чего желает душа? Но душа молчит, а неожиданно оживший взгляд вперился в меня в ожидании чего-то. Но что? Что она хочет от меня?

– Хельга! – сквозь толщу воздуха слышу голос Хамаса, и сердце, подпрыгнув, забилось быстрее. Поворачиваю голову на звук.

Дворцовые палаты. Комната, в которой я лежала, пока не попала сюда. Белые простыни в крови, и мое тело содрогается от напряженных сокращений. Большой округлый живот оглаживается руками Халифы. Глаза защипало. Ноги согнуты в коленях и максимально раздвинуты в стороны. Мне страшно смотреть, но ничего не могу с собой поделать, вперила взгляд в происходящее. Хамас стоит на коленях в изголовье кровати, прислонившись своим лбом к моему. Глаза закрыты. Спокойствие на лице порождает спокойствие и в моей душе.

Хадия становится между ног.

– Давай, – командует она, я задерживаю дыхание, а Халифа обхватывает под солнечным сплетением живот и резко надавливает на него.

Тишина давит на уши. В моих глазах застыла боль.

– Халифа, еще, – разрывает застывшее безмолвие голос Хадии.

Халифа делает усилие и снова давит на живот, и в этот момент на руках Хадии появляется малыш. Душа, как и сердце, выпрыгивает наружу, тошнота от радости подкатила к горлу. Детский плач разносится эхом под сводчатым потолком.