– Не волнуйся. Я пришла просто поговорить с тобой. Как и любая мать, я переживаю за своего сына. Тем более сейчас, когда после стольких лет, я снова имею возможность участвовать в его жизни…

– Джаред так и не рассказал мне о вас. Не смог открыться, – в горле стоит ком, когда я вспоминаю наш разговор с Джаредом на балконе. Он отгородился тогда от меня глухой стеной. Не впустил меня в свою душу, под свою кожу. Я хотела его глубже. Глубже понять, узнать, прочувствовать. Не только телом. Я эгоистично хотела того, чтобы он нуждался том, чтобы делиться со мной со мной такими вещами… очень важными для него. А я знаю, чувствую, что эта женщина значит для Джареда слишком много. Может быть даже все.

– Джареду всегда будет сложно открыться до конца, Мелания. Но ты единственная, с кем бы он хотел это сделать. Ему трудно доверять, он был воспитан в арабской семье, в чуждой нам стране. Место женщины в анмарских семьях кажется незавидным, но они не жалуются, потому что привыкли. Джаред попал в дом Норы, первой жены шейха, искренне веря в то, что родная мать его бросила. Он никому не доверял. Никому и никогда… хоть я и не была с ним все эти годы, но я чувствую. Знаю, какой он. Ты тоже знаешь…

– Какое это имеет значение теперь? Я приняла решение. Выбрала новую жизнь, в которой я не окажусь в плену снова, не окажусь игрушкой в его руках.

– Я понимаю тебя, Мелания. Мне очень жаль, что тебе прошлось пройти через это, – тяжело вздохнула Амелия, в ее глазах расцветает боль и искреннее сочувствие. – Но прежде чем твое решение станет окончательным, я бы хотела рассказать тебе свою историю.

– Это неправильно, Джаред должен рассказывать мне такие вещи сам, – прерываю ее я, зная, что ему бы это не понравилось.

– Не нужно говорить, что я приходила. Рано или поздно он сам тебе откроется…

– Не будет такого! Мы больше никогда не увидимся, понимаете? Я слышать не хочу о вашем сыне, – всхлипываю я, глядя на наши руки. Непроизвольно сжимаю ладонь Амелии, не желая отпускать. Плечи содрогаются, я еле сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться. Господи. Позорище.

– Ты…

– Я люблю его. Так сильно, что нет сил… жить без него. Дышать… – качаю головой я, осознавая, как жалко сейчас, наверное, выгляжу. Но когда я поднимаю глаза в серебристые, такие знакомые глаза миссис Риз, они тоже блестят от слез.

– Девочка моя, тише. Все будет хорошо, – ее нежные слова, и мягкий голос, добивают меня, крупные слезы стекают по щекам, падая прямо на наши ладони. Я жадно хватаю ртом воздух, испытывая жуткую потребность, которую подавляла в себе шесть недель… потребность в Джареде.

– Вы же не бросали его? – тихо шепчу я, немного успокоившись.

– Я была вынуждена его оставить… – медленно начала Амелия. Я просто слушала ее историю, продолжая тихо плакать, чтобы не мешать ей своими рыданиями.

С каждым ее словом мне становилось только хуже. Мое чувствительное сердце просто разрывалось от подобной истории. Я думала, что прошла через ад, и выстояла… но что тогда, сделала эта женщина?! Героиня… Рашид лишил ее всего: счастья, мужа, титула, положения, детей…сделал из нее куклу для своих утех, подарил сына и разлучил с ним. Кем он себя возомнил? Богом? Столько поломанных судеб. Искалеченных душ. И нет ответа «зачем? Почему?». Просто так суждено. Mactub.