– Он снова женился, – сообщаю я. – Совсем молодая девочка. Он верит, что она родит ему сыновей.

– Все его жены возненавидели меня, когда родился ты.

– Меня они тоже ненавидели, мама, – отозвался я, взяв ее руку, мягко сжимая ледяные пальцы.

– Если бы я могла тебя забрать…

– Ты не могла, – твёрдо произношу я. обнимая ее. – Я не осуждаю тебя. Ты должна была спасать свою дочь. Я жив, я с тобой. А, значит, все было правильно.

– Нет ничего правильного в том, что случилось с тобой. Что-то внутри тебя … я не могу найти слова, чтобы объяснить то, что чувствую, когда вижу, как ты пытаешься выглядеть уверенным и сдержанным. Ты играешь идеальную роль, но меня не обманешь. Скажи мне, что случилось, Джаред. Что не дает тебе покоя? Неужели эта девушка, американка. Ты так и не смог ее убедить вернуться к тебе. В этом дело?

– Я верну ее, просто мне понадобиться чуть больше времени, – стискивая челюсти с холодной уверенностью произношу я.

– Это наваждение, Джаред, – она мягко касается моей щеки, – Может, стоит пойти дальше? Почему ты не хочешь посмотреть по сторонам? Столько красивых девушек готовы любить тебя всем сердцем.

– Она тоже любит, мам. Но простить не может. Как ты… до сих пор не простила отца, – с горечью говорю я, и взгляд матери смягчается.

– Я никогда его не любила, Джаред. А любовь… она способна простить и исправить все, кроме смерти. Но только заставить любить нельзя. Если она не хочет, оставь ее. И забудь.

– Это невозможно, мам, – спокойно произношу я, глядя в серые глаза, полные любви и тревоги за меня. – Не волнуйся, я справлюсь. Обещаю, что все будет хорошо, и очень скоро я познакомлю тебя с ней.

– Я хочу дать тебе совет, Джаред. Не как мать, как женщина. Если ты сделал что-то ужасное, что-то, не подлежащее прощению, то тебе необходимо совершить невозможное. Повернуть время вспять и оказаться в самом начале и убедить ее пойти туда с тобой, чтобы не исправить, нет, а прожить заново другую жизнь. Мой муж не смог, мы не смогли. Я хотела, я звала его, но он не услышал. Слишком многое стояло между нами. Я ни в чем не была виновата, но мы не сумели… И поэтому я говорю, все это имеет смысл только в одном случае – если твоя американка тебя на самом деле любит.

– Спасибо, мам, – произношу я, протягивая руку и обнимая ее за плечи, привлекая к себе.

Повернуть время вспять и оказаться в самом начале…

Кажется, теперь я знаю, что мне делать.

Спустя две недели беспрерывной работы, я наконец выделила время на встречу с подругой. Мы с Сэм запланировали поход на Бродвейский мюзикл. «Манго Бэнд» находился совсем рядом, а вот Сэм опаздывала, потому что решила поехать не на метро, а не на такси. Вечные пробки Манхэттена. Это может затянуться на час, поэтому я зашла в кофейню рядом с офисом, и взяв чашечку кофе, устроилась возле окна, достав скетч-бук. Я давно не рисовала. Каждый раз мне страшно начинать после долгого перерыва – боюсь, что растеряла навыки. В последнее время меня мало, что вдохновляет… я лишена сил и энергии, потеряна. Я смотрю в одну точку, вновь думая о папе, и вспоминаю его письма. Делаю глубокий выдох, беру карандаш и погружаюсь в транс. Я не осознаю, как мой карандаш скользит по белому листу, радуясь такому порыву.