Внезапно животные смолкли.

– Их трое, – добавил великан-полицейский. – Джулия, еще один пес и третий, поменьше.

Полицейские спрятали свистки в карманы и двинулись в сторону своих четвероногих целей. Вместо того чтобы нестись вперед по снегу, Тэкли скользил по нему, что существенно уменьшало шум. Беттингер и Уильямс последовали его примеру, и вскоре их отряд звучал, как три маленькие мельницы, мелющие зерно.

Приближаясь к концу квартала, Эдвард указал в сторону широкой кучи мусора, лежавшей между полицейскими и животными.

Отряд, тихонько шаркая, двинулся в ее сторону. Мельницы продолжили свою работу, снегопад усилился.

– Подуем в свистки снова? Перед тем, как войти внутрь? – тихо спросил Доминик.

Тэкли покачал головой.

– Барбосы сообщили нам вполне достаточно.

– Доберманы.

Шаркая вместе со всеми, Беттингер наблюдал за кучей бетонных плит, несущих балок и труб, засыпанных снегом. Сверху над ними стоял гигантский человек без головы, насадивший на сломанный меч два велосипеда.

Фаланга копов добралась до основания кучи мусора и начала обходить ее с юго-запада.

Ветер скрывал шум их шагов.

Эдвард оставался в авангарде, постоянно изучая окрестности через оптический прицел винтовки. Его куртка натянулась, зацепившись за что-то, и он поспешно оторвал ее.

Вскоре Жюль прошел мимо предмета, за который зацепился Тэкли; оказалось, что это треснувшая надгробная плита.

Полицейские обошли перевернутый школьный автобус и оказались на открытом участке, засыпанном снегом. На противоположной стороне высилось наполовину разрушенное четырехэтажное серо-зеленое здание, занимавшее три квартала. Несколько разбитых колонн украшали обвалившийся фасад.

– Старое здание суда, – прошептал Доминик, вытирая от снега рот. – Здесь зачитали приговор моей матери.

– Стреляйте во все, что движется, – сказал Эдвард.

Великан-полицейский вытащил из спортивной сумки бинокль.

– А что, если это будет Себастьян?

– Такая погода едва ли подходит для инвалидной коляски.

Оставаясь во главе фаланги, Тэкли двинулся в сторону частично разрушенного здания суда, по-прежнему шаркая ногами.

И хотя Беттингер чувствовал, что он и его напарники являются отличными целями, он знал, что других вариантов у них нет. Изолированное здание находилось в трех кварталах от ближайшей кучи мусора, и, чтобы добраться до него, им требовалось пересечь белую равнину.

Осторожно переставляя ноги, детектив шел вперед.

В левом боку у него пульсировала боль, мышцы горели, но он думал о смерти человека, из-за которого злобный ублюдок убил его сына, покалечил жену, терроризировал дочь и стал причиной смерти половины полицейских Виктори. Эти мысли помогали ему переносить боль. Шагая по белой равнине, он заметил углубление в снегу, напомнившее ему о Гордоне.

Тэкли опустил оружие и указал направо, но Жюль ничего там не увидел.

Эдвард повел своих спутников в указанном направлении, и через десять трудных шагов детектив заметил три маленьких пятнышка на снегу, которые, по мере того как они подходили ближе, становились все больше. Вскоре Беттингер понял, что это собачье дерьмо.