— Да я, Владимир Никанорович, хоть матросом. На вахте могу стоять. Если что не сложное, так и механикам пригожусь. Вы насчет меня не сомневайтесь.

— Вот и ладно.

Капитан уже хотел уйти, но обернулся и еще раз напомнил:

— А к Федорову обязательно подойди. Не жди, когда он сам тебя найдет. И будешь обращаться, не говори просто — «товарищ старший лейтенант», а обязательно — «товарищ старший лейтенант госбезопасности». Очень он не любит, когда его с армейскими равняют.

Долгов понял — его приняли. Лица матросов разгладились и заулыбались. Раз капитан признал, то можно и остальным протянуть руку незнакомцу. К Долгову подходили и участливо хлопали по спине.

— Досталось тебе у американцев. А это ты у них приоделся? — самые любопытные пробовали на ощупь его куртку. — А страшно, когда торпеда под бортом рванет?

Старпом едва успевал отвечать, пожимая всем руки. Насчет торпеды чуть не сорвался ответ — сами скоро узнаете. Но он прикусил язык и ответил:

— Нет, не страшно. Главное — не паниковать. Если такое случится, нужно сразу заделать пробоину и плыть дальше.

— А чего ж американцы не заделали?

— Потому что кишка тонка. Куда им с нами равняться? С советскими моряками!

Матросы заулыбались. Такой ответ им понравился.

Вдруг Долгов будто споткнулся. В стороне скромно стоял и не сводил с него любопытных глаз молодой, почти школьник, матрос с оттопыренными ушами и лицом, обсыпанным веснушками, как подсолнух семечками. Эти наивные глаза показались ему такими знакомыми, что старпом не сдержался и, ткнув пальцем, уверенно сказал:

— Рябинин! — затем, улыбнувшись растерянному матросу, добавил: — Василий!

Болтовня, вызванная знакомством с Долговым, вмиг стихла, и все посмотрели на Рябинина так, будто сами впервые его увидели.

— А вы откуда меня знаете? — спросил, растерявшись, Рябинин.

Теперь все повернулись, ожидая ответа, к старпому. Долгов мысленно обругал себя за несдержанность, но делать нечего, нужно было чего-то придумывать.

— Да ребята с другого нашего судна так точно описали тебя, что я сразу узнал.

— А! Это, наверное, с «Донбасса»? — помог ему Рябинин. — Они с нами в конвое идут.

— Да, да, с «Донбасса»!

Матросы расхохотались и начали потихоньку расходиться.

— Ну, Рябинин! Твою конопатую физиономию везде знают. Идемте, товарищ, покажем вам танкер. Мы скоро завтрак организуем, так вы не стесняйтесь, подходите.

Красная, выкрашенная суриком палуба танкера местами была в свежих, поблескивающих металлом вмятинах и глубоких царапинах.

— Это по нам «хейнкель» из пулемета стрелял, — подсказал не отходивший теперь от старпома Рябинин. — Наверное, поджечь старался. Немцы думают — раз танкер, так обязательно бензин везет. Откуда ему знать, что у нас в танках льняное масло. Анатолий Михайлович, а вы откуда меня знаете?

Долгов удивленно посмотрел в по-детски наивные глаза Рябинина.

— Ну, так это, Василий, ребята с «Донбасса» сказали.

— У меня нет знакомых на «Донбассе».

Старпом еще раз обругал свой болтливый язык и, натянуто засмеявшись, ответил:

— Да понимаешь, Василий, знаю я одного Рябинина, который как две капли на тебя похож.