Лемехов шел в толпе. В темноте не было видно лиц, но рядом качался тюрбан, ниспадало до земли покрывало. Казалось, по дороге шли древние племена, двигались воскрешенные народы. Разверзалась земля, открывались усыпальницы. Из них выходили усопшие, облеченные в плоть. Лемехову чудился сырой земляной запах, тление ветхих одежд. Что-то слабо мерцало, быть может, кристаллы горного хрусталя. Мертвые присоединялись к живым. Все торопились к горе, чтобы восславить божество, которое посылало впереди себя золотую вестницу.

Гора приближалась. В темноте ее склоны шевелились, покрытые восходящей толпой. Вершина, черная на заре, колебалась от множества бродивших по ней людей.

Лемехов задыхался. Его влекла заря. Ее незримые алые руки поддерживали его, помогая взбираться на кручу. Подхватывали, когда он спотыкался. Отводили в сторону от темных расселин.

Он неотрывно смотрел на зарю. В ней, розовой, золотой, звучали слова, обращенные к нему. Слова величественные и певучие, в которых раскрывалась тайна Сотворения мира. Лемехов был причастен к этой грозной и восхитительной тайне. Его путь на гору складывался с бесчисленными дорогами и путями, по которым он шагал, плыл и летел. Но заря, ее алые и золотые слова, ее волшебная тайна приближались из будущего. Заря освещала путь, тот, который совершала душа от рожденья до смерти, и дальше, в бесконечном бессмертном странствии.

Он взошел на вершину. Было множество людей, и казалось, от их колыханья гора качалась. По другую сторону горы открывалась низина, над которой пламенело небо. Низина была в тени, но тонкая струйка реки зеркально сверкала, отражая зарю. Множество людей сидело на склоне, обратив лица к заре. Были похожи на оцепеневших недвижных птиц, сидевших на гнездах.

На самой вершине двигался непрерывный людской хоровод. Камнями была выложена просторная спираль. Люди входили в устье спирали и шли по кругу, медленно, виток за витком, приближаясь к центру. Глаза у некоторых были закрыты, словно их вел поводырь. Другие смотрели в небо, произнося невнятные молитвы. Достигали центра спирали, замирали, вознося руки, словно прикасались кончиками пальцев к небу. Выходили из спирали и садились на склон, лицом к заре, как заколдованные птицы.

Лемехов ступил в спираль. Перед ним шел огромного роста казах, босиком, в пестрой шапочке. Старался не наступить на босые пятки женщины в восточном одеянии. Лемехов сделал несколько шагов и почувствовал, что его захватил бесшумный вихрь, закрутили действующие в спирали силы. Словно из небес прилетало мерцающее излучение, захватывалось спиралью, набирало силу, пронзало идущих людей.

Ему стали являться видения, словно во сне. Он увидел комнату давно умершего деда, в которой побывал только раз. Но теперь отчетливо видел фарфоровую настольную лампу с шелковым абажуром. Висели на стенах картины. Серебряная ложечка с монограммой преломлялась в чашке чая. Лицо деда замерло с полуоткрытым ртом, когда он не успел произнести какое-то слово.

Он увидел мраморный памятник на каком-то безвестном кладбище. На мраморе отчетливо была выведена фамилия – Лемехов, в углубления букв набилась пыль.