– Может, вывести его за село и погнать? – Бородач с готовностью шевельнул черными могучими пятернями.

– Погоди, Федор, гнать. Его к нам Бог послал, чтобы вместе с нами спасаться. Берем его в наше малое стадо. Садись, раб Божий, – указал он Лемехову лавку, и тот послушно сел, понуждаемый властным огненным взглядом.

Нелюбезный бородач покинул избу. Отец Матвей скрылся за перегородкой, и оттуда послышался его рокочущий, тихо поющий голос. Лемехов остался на лавке, озирая избу.

В углу на божнице стоял большой застекленный образ Спасителя, горела лампада. На стенах висели иконы, бумажные, на дощечках, в дешевых латунных окладах. Все они размещались вокруг больших, в деревянном футляре часов, на которых пульсировала секундная стрелка. Бумажные розы, белые и алые, окружали часы. Лемехов слышал едва различимое тиканье. В дальнем углу стояли надетые на древко латунный крест, граненый стеклянный фонарь, лучистая звезда, – все, что выносят на крестный ход прихожане. Изба, в которой оказался Лемехов, была молельным домом или надомной церковью. Было странное чувство, что именно ее искал он в путанице дорог, к ней неуклонно приближался, меняя поезда и попутные машины, внезапно, без видимой причины, покидал утлый вагон, выходя на безымянных полустанках. И теперь он нашел эту обетованную избу с венком из бумажных роз, среди которых трепетно бежала хрупкая стрелка.

Стукнуло снаружи. Растворилась дверь, колыхнув пламя свечей. Порог переступила немолодая, грузная женщина. Торчали из-под платка седые прядки, у носа и рта темнели усталые морщинки, в руках был кулек. Не выпуская его, она перекрестилась на образ, тяжело сгибаясь в поклоне. Появился бородач Федор. Указал на лавку:

– Садись, Ирина. А этого раба Божьего мы с Семен Семенычем подобрали. Мычит как бычок. Значит, немой. Батюшка его с нами оставил.

Женщина поклонилась Лемехову и седа рядом, положив на колени кулек.

В избе появился Семен Семеныч, кругленький, как колобок, с бабьими белыми щеками. Ввел за собой высокого сутулого парня. Его лицо было одутловато и серо, глаза из-под низкого лба смотрели подслеповато, в руках он держал пластиковый пакет, топтался у порога.

– Ступай, Виктор, не торчи, как бревно. – Семен Семеныч направил парня к лавке, и тот сел, опустив пакет у ног.

Лемехов не удивлялся появлению этих людей, не задавался вопросом, куда они все снарядились. Он был среди них, его привел в этот дом невидимый поводырь, и все, что ни случится, будет принято им со смиреной покорностью.

В избе появлялись все новые посетители. Через порог перенес костыль худощавый человек с нечесаными волосами и синими, блуждающими глазами. Глаза взволнованно кого-то искали и, не находя, наполнялись слезной печалью.

– Егорушка, посиди давай, а батюшка скоро выйдет. – Семен Семеныч направил калеку к лавке, и тот неловко сел, не зная, куда деть костыль.

Вошла чернявая, похожая на цыганку женщина. На увядшем смуглом лице оставались красивыми пунцовые губы и лучистые глаза, которые были обведены темными больными кругами, а щеки начинала покрывать мелкая рябь морщин.