* * *

В час, когда кровавая рана рассвета, раскрытая Зульфикаром — мечом пророка Мухаммеда — заалела на Востоке — сэр Роберт вышел к Наджрану.

Город этот — был как и все города в местах, далеких от цивилизации, построенных без малейшего плана, нищим, грязным и страшным. Более всего одноэтажный, двухэтажные дома были только в богатом районе города, он раскинулся между грязной, с глиняными берегами, редкой здесь рекой и «нахальным» базаром, где продавали все: награбленное с караванов, похищенных ради выкупа и в рабство, отцы продавали своих дочерей и сыновей на усладу богатым господам, темные люди продавали оружие, украденное со складов эмиров или королей или присланное сюда теми, кому мало уже пролившейся крови. Улицы были немощенными, про асфальт здесь не слыхивали, только у самых богатых домов — замощено было грубым камнем — булыжником от грязи, да замощены была площади перед мечетями. Мечетей было несколько, располагались они в разных частях города, что подсказывало наблюдательному человеку о том, что наверняка здесь живут представители разных масхабов[124], не желающих стеснять друг друга во время намазов и следующих за ними проповедей. Прямо по улицам текли нечистоты — где в проложенных канавках, где и так, посреди улицы — все они текли в реку, откуда набирали воду и пили. Несмотря на то, что товара здесь было немало — у города мне было крепостных стен и охраны тоже никакой не было: репутация города охраняла его лучше крепостных стен. Курились дымки: в земляные печи были заложены лепешки, но людей было немного. Намаз, тем более пятничный — святое.

Проблема была в одном — сэр Роберт не знал, куда ему идти. В Лондоне ему дали самые общие указания, а здесь, на месте — ни на одной улице, ни на одном доме не было н6икаких указателей путникам…

Решив, что не время для расспросов, сэр Роберт, не торопясь, но и не медля, пошел в направлении, которое казалось ему правильным. Не было собак, не слышно было собачьего лая — но были козы, спасение и проклятье всех таких мест: они дают хоть немного молока и навоз, но в отличие от коров подъедают траву под корень, и трава на месте, где паслись козы — не растет несколько лет. Козы были тощими, жевавшими всякую дрянь. Один козел попытался поймать зазевавшегося чужака дабы доказать свои суверенные права на эту часть улицы — но сэр Роберт был начеку.

По пути — ему встретился мужчина и несколько женщин. Мужчина — в полотняной коричневой юбке почти до земли, худой, черный, не бородатый и не выбритый, а нечто среднее, с угрюмыми черными глазами, окинул сэра Роберта взглядом и ускорил шаг, не удивляясь присутствию явного иностранца на улице, но и не желая иметь с ним ничего общего. Женщины — частично в глухом черном никабе, частично — с открытым лицом и без головного убора тоже ускоряли шаг, проходя мимо. Сэр Роберт пожил на Востоке и знал, что с открытым лицом ходят рабыни, невольницы, а скрывают — законные жены. К ним он тоже не счел нужным обращаться с расспросами — на Востоке разговор с чужой женщиной может стать поводом для резни.