Татары стали немедленно съезжаться со всех сторон кочевья. И потихоньку начали охватывать небольшой русский отряд широким полумесяцем – желая навалиться со всех сторон, используя численный перевес раздавить непонятно откуда взявшихся русских в зеленых кафтанах. Именно одежда и смутила крымчаков – пешие стрельцы, без коней, идут открыто, не боясь – есть повод призадуматься.

– Стой! Стрелять по команде шеренгами! Третья начинает! Остальные по готовности! Огонь!

Полсотни ружей выбросили белые клубки дыма, когда до противника было метров четыреста – убойная дистанция для автомата Калашникова, но почти предельная даже для конических пуль. Но попали многие – больше десятка лошадей повалилось на землю, да еще непонятно сколько продолжали двигаться получив в круп дозу раскаленного свинца.

Стрельцы стреляли через интервалы в строю каждые пять секунд и тут же лихорадочно перезаряжали ружья. Залп следовал за залпом, минута растянулась до бесконечности. Каждый из стрельцов прицельно выстрелил по четыре пули, боеприпасы следовало экономить, но ситуация требовала именно массированного огня. Потому Галицкий не подавал команду прекратить стрельбу и продолжал наблюдать за татарами.

– Что, не нравиться?!

Шквал пуль остановил татарскую атаку – всадники отхлынули в стороны, на земле бились в предсмертных конвульсиях десятки людей и лошадей. Примерно тоже самое было бы, если сразу четыре десятка автоматчиков выпустили за это время прицельно по рожку одиночными. Тысяча двести пуль это очень много – даже если десятая часть попадет в цель, то ущерб окажется не просто страшным – совершенно неприемлемым.

Такого ожесточенного и в прямом смысле убийственного отпора кочевники никак не ожидали – надеялись засыпать русских стрелами, а им даже не дали возможности пустить луки в ход. Так что атака сорвалась в зародыше – потеря четверти, а то и трети состава на любые иррегулярные формирования всегда производила жуткое впечатление. Напрочь лишая желания продолжать столь неудачно начавшийся бой.

Крымчаки не стали исключением, конные сотни резво отхлынули в разные стороны, освобождая для стрельцов дорогу к вожделенному кочевью, где многие сотни невольников, напряженно смотря и затаив дыхание, ждали результата противостояния.

– В каре становись! Внешним шеренгам примкнуть штыки! Охотникам стрелять по возможности!

Через четверть минуты на поле предстал квадрат, ощетинившийся заточенной сталью во все стороны. Раздались первые выстрелы – дюжина лучших стрелков стала спокойно, будто в тире, вышибать лошадей одну за другой. И быстро перезаряжать ружья, следуя на внешней стороне фаса каре, но готовые в любую секунду, при угрозе нападения на них всадников, уйти вовнутрь построения.

Татарская конница отпрянула – кочевники не хотели отдавать добро, но пока их сотники не понимали, как можно рассеять столь опасного врага, оснащенного дальнобойными ружьями.

– А-а!

В этот момент на поле баталии появились новые участники. С громкими криками напали донцы, на которых кочевники не обратили должного внимания, видимо, приняв поначалу за своих.