— Но сейчас вы сами именно это и сделали, — заметил комиссар.

— Да, потому что я…

— Почему? Что вас заставило раскрыть себя?

— Я уезжаю из Швеции и должна…

Она замолчала, уставившись на свои руки.

— Так что случилось?

— Ничего, — всхлипнула она.

— Расскажите, нам можно.

— Нет…

— Это не опасно, — подбодрила Сага.

Вероник вытерла слезы и подняла голову:

— Понтус позвонил мне из нашего летнего дома. Он плакал и просил прощения. Не знаю, что он имел в виду, но он сказал, что сделает все, чтобы не дать кошмару сбыться.

Лодочка из лакированного красного дерева тихо скользила по озеру Мальмё, скрытая длинным мысом. С востока дул ветерок, приносивший с ферм слабый запах навоза. Понтус Сальман взялся за весла, но лодка все равно делала не больше ста метров в час. Сальман пожалел, что не прихватил с собой что-нибудь выпить, хотя и знал, что застрелиться — дело долгое.

На коленях у Сальмана лежал дробовик.

Слышался только плеск воды о корпус лодки и слабый шум — это ветер шевелил листья деревьев.

Сальман ненадолго прикрыл глаза, несколько раз вздохнул, открыл глаза и упер дробовик прикладом в пол, зафиксировав его в деревянной решетке. Взялся за нагретое солнцем дуло и попробовал направить его себе в лоб.

При мысли, что его голову разнесет на куски, Сальмана замутило.

Руки настолько тряслись, что пришлось немного подождать. Сальман собрался и на этот раз приставил дуло к сердцу.

Ласточки теперь летали низко, охотясь за насекомыми прямо над водой.

Ночью наверняка будет дождь, подумал он.

По небу протянулась белая полоска — пролетел самолет. Понтус снова задумался о своем кошмаре.

Озеро вдруг стало темным, как будто вода почернела изнутри.

Сальман опять взялся за дробовик и сунул дуло в рот, почувствовал, как оно скребет по зубам, ощутил вкус металла.

Он уже тянулся к спусковому крючку, как вдруг услышал шум автомобиля. Сердце затрепыхалось, в мозгу пронеслись самые разные мысли, однако Сальман понимал, что это жена — только она знала, что сейчас он здесь.

Он снова отложил оружие, ощутил, как пульс гудит во всем теле, почувствовал, что его бьет дрожь. Попытался рассмотреть что-нибудь между деревьями, росшими перед домом.

По тропинке к дому шел какой-то мужчина.

Понтус мгновенно сообразил, что это тот самый комиссар, который приходил к ним в офис и показывал фотографию, сделанную Вероник.

Когда Сальман узнал его, в груди поднялось совершенно новое волнение. Скажи, что еще не поздно, то и дело думал он, гребя к берегу. Скажи, что еще не поздно, скажи, что мне не придется заживо оказаться в своем кошмаре. Скажи, что еще не поздно.

И все же Понтус Сальман не стал приближаться к домику. Весь белый, он только потряс головой, когда Йона Линна попросил его подойти. Он не стал вылезать на берег, просто развернул лодку носом к озеру.

Йона уселся на треснувшую, выбеленную солнцем деревянную лавку довольно далеко от домика. Трава и листья деревьев на берегу дышали теплом, мягко плескалась вода.

— Чего вы хотите? — испуганно спросил Понтус.

— Я только что говорил с вашей женой, — спокойно ответил Йона.