– Дай лучше пить, – ответил Уильям.

Дядя фыркнул и поднес к его рту фляжку.

– Петь сможешь? – вдруг спросил он, когда Уильям напился.

Перед глазами все плыло – Уильям видел то одного дядю, то двух. Он закрыл глаз, и дядя вновь стал один.

– Ты хочешь, чтобы я спел? – спросил Уильям.

– Разумеется, не прямо сейчас, – отозвался дядя. Он пересел на табурет и принялся насвистывать. – Узнаешь?

– «Лиллибуллеро», военный марш, – почти сердито произнес Уильям. – Зачем тебе это?

– Знавал я парня, которого ударили по голове топором и он разучился петь. Не мог отличить одной ноты от другой. – Хэл нагнулся, показал два пальца и спросил: – Сколько пальцев видишь?

– Два. Засунь их себе в нос. Не мог бы ты оставить меня одного? Меня тошнит.

– Говорил я тебе – не пей так быстро.

Дядя подал тазик и придержал Уильяму голову, пока тот, кашляя и задыхаясь, извергал изо рта и носа воду.

Когда его уложили обратно, Уильям уже достаточно пришел в себя и понял, что лежит на кровати в армейской палатке. Скорее всего, это палатка дяди – судя по потрепанному ящику и лежащему на нем мечу. Через отдернутый полог светили лучи заходящего солнца.

– Что случилось? – Уильям утер рот ладонью.

– А что ты помнишь? – вручив ему фляжку, спросил дядя.

Вспоминались лишь обрывки. Последнее, что он помнил хорошо, – Джейн и ее сестра смеются над ним, стоя на берегу ручья. Уильям отпил воды и осторожно тронул голову, на которой обнаружилась повязка. Прикосновение вызвало боль.

– Помню, как спустился к ручью напоить коня.

Дядя выгнул бровь.

– Тебя нашли в распадке у местечка под названием Спотсвуд или как-то так. Там охраняли мост войска фон Книпхаузена.

Уильям хотел покачать головой, но передумал и прикрыл глаза, чтобы в них не бил свет.

– Не помню.

– Ничего, память еще вернется. – Дядя помолчал и спросил: – Может, ты помнишь, где в последний раз видел отца?

На Уильяма снизошло невероятное спокойствие. Должно быть, ему уже на это наплевать. Рано или поздно об этом узнают все.

– Которого из двух? – равнодушно поинтересовался он и открыл глаза.

Дядя смотрел на него с интересом, но без удивления.

– Значит, ты встретил полковника Фрэзера?

– Да. Ты давно об этом знаешь?

– Полностью удостоверился примерно три секунды назад. – Дядя ослабил кожаный галстук и вздохнул с облегчением: – Боже, как жарко. – От галстука на шее осталась красная полоса, и он потер ее, прикрыв глаза. – Стоило задуматься, что ты не зря похож на полковника Фрэзера… когда я видел его недавно в Филадельфии. Я его не встречал с тех пор, как ты был ребенком, но и тогда не видел вас рядом.

– Вот как.

Они немного помолчали. Мошкара кружилась вокруг, словно снежинки. Уильям наконец-то расслышал шум окружавшего их большого лагеря и догадался, что они у генерала Клинтона.

– Я не знал, что ты был с сэром Генри, – произнес Уильям.

Хэл кивнул, вынул свою старую серебряную фляжку из кармана мундира и положил одежду на сундук.

– Да нет, я был с Корнуоллисом. Мы – то есть полк – прибыли в Нью-Йорк две недели назад. Я приехал в Филадельфию повидаться с Генри и Джоном и разузнать о Бенджамине. Я успел покинуть город вместе с армией.