– Инна, запомни: слова Ленина о том, что при социализме каждая кухарка должна учиться управлять государством, это как раз одна из тех истин, что актуальна всегда. Поскольку именно осознанность, отчего так, а не иначе, отличает коллектив от стада, – а стадности как идеала в коммунизме не может быть никогда.

– Я это запомню, Анна Петровна, И еще, хотела сказать… Товарищ Бакланов вел себя как наш, советский человек, ни в чем не поддерживая этого… И никаких высказываний он не позволял! Я это в рапорте написала и могу где угодно подтвердить. И я могу с ним еще встречаться?

– Инна, так он старый ведь уже. Ему пятьдесят один, тебе девятнадцать – ну что у вас общего может быть?

– Так он такой интересный! Техникой увлекается и готовит сам, и очень неплохо. И уж простите, Анна Петровна, сколько лет вам было, когда вы за товарища Лазарева замуж вышли?

– Ну, все ж разница меньше, в двадцать один год всего. И Михаил Петрович за собой следит, физкультурой занимается, так что выглядит гораздо моложе своих лет. А этот Бакланов – он ведь через девять лет уже на пенсию, а ты только расцветешь. Я тебя не отговариваю, а предупреждаю – жалеть не будешь? И уж прости за резкость – тебе не захочется, как Анне Карениной, кого-то молодого в дополнение к мужу-генералу, простите, министру?

– Анна Петровна, так ведь в романе Анну Каренину замуж не по любви выдали! И когда в ней чувство проснулось – тут уже возраст нелюбимого мужа значения не имел. Ну а я совсем не такая!

– Хорошо, допустим. Вот только как ты теперь Бакланову свое истинное лицо объяснишь? Он сам после с тобой встречаться захочет? Или обидится и всерьез.

– Ой! Анна Петровна, а может, поможете? Придумаете что-нибудь? Вы же сами говорили про «клуб образцовых советских жен», специально для ответственных товарищей.

– А ты, Инна, уже готова в первопроходицы. Что ж, если Бакланов тебя простит… И еще одна серьезная проблема – информация о «дочери Лазарева» успела уже распространиться, и не только среди друзей. Так что если тебе просто вернуть прежнее имя, кто-то может этому просто не поверить, сочтя за прикрытие. Ну, а дальше вероятно все что угодно, вплоть до попытки американских шпионов тебя похитить и поговорить откровенно – ты поняла вчера, насколько наша работа может быть опасна? Тамара Корнеева в госпитале, а вполне могла и погибнуть. Вас же учили и химии, и медицине – должна была знать, что цианид в кровь даже в малой дозе смертельно опасно.

– Анна Петровна, так нас учили, что любая мелочь важна. Вот зачем Тамара в пальто была? Я бы обязательно в накидке – и чтоб можно было даже без перчаток рукой полу схватить, и через ткань. А она этот фасон не любит – говорит, что путается, особенно в ветер. Так что этот момент еще при планировании не предусмотрели. Или сочли за малозначимое – а, как я сказала, мелочей не бывает.

– Именно так, Инночка. Мы тебя «дочерью адмирала Лазарева» сделали, чтоб события форсировать, и вес тебе придать в глазах заговорщиков. Но теперь выходит, что операция не завершилась – и долго еще в архив не уйдет. Так как не только чужая разведка, но и у нас кто-то очень хотел бы биографию товарища Лазарева прояснить. А значит, интерес к тебе будет с самых разных сторон, и вовсе не дружеский. С перспективой – или к тебе «подругу» подведут, или какого-нибудь красавца-мужчину, и все для того, чтоб ненароком узнать про твоего «отца». Что ж, пожалуй, твое замужество будет вполне оправданным решением и для тебя и для нас. У тебя даже отчество случаем совпало – Михайловна. Имя – сойдет за ошибку в документе, при эвакуации писали с детских слов, и «Ирина» расслышали и вписали как Инна. Ну, а я и Михаил Петрович твою версию опровергать не будем.