– Это было с его стороны не более чем тактическим ходом. Поскольку понимал, что скажи он иначе, ни на какую поддержку среди ответственных товарищей может не рассчитывать. На деле же он намеревался, после победы истинного коммунизма, как только прежние соратники станут ему не нужны, организовать борьбу с «буржуазными пережитками», напустив на «зажравшихся» молодежь. Ну чисто хунвейбины в том Китае.
– А сам он видел себя в роли нового Мао?
– Как ни странно, не обязательно. Когда его спросили, а если кто-то из твоих же успеет раньше в вожди и тебя приговорит, чтобы себе путь расчистить, то он ответил: и пусть, зато общее развитие правильно пойдет.
– Уникальный экземпляр. Надеюсь, что второго такого не найдется. Что ж, поскольку не вижу никакого способа использовать его живым во благо СССР – ведь если, предположим, послать его куда-нибудь за границу, бороться за дело мировой революции, так он там прежде всего начнет козни против нашей страны вести, мы же, по его мнению, главные предатели, – то живым он нам не нужэн! Несмотря на все прежние заслуги. А впрочем, какие заслуги могут быть у того, кто однажды предал? Тот обязательно предаст снова.
– Товарищ Сталин, так вопрос технический. Огласку давать? Вроде неудобно, что Герой, и член ВКП(б) с самого Октября, имеющий несомненные заслуги – и стал врагом? Может быть, оставить для истории – в Испании геройски погиб в тридцать седьмом, и именем его будут у нас названы «пароходы и другие добрые дела»? А осудят и к стенке приставят совсем другую личность, к той не имеющую никакого отношения. Или он в камере тихо умрет. Или можно даже устроить, что скончается он уже дома, в Италии, со всеми признаками сердечного приступа – если дать ему наш препарат…
– Что, лавры кардинала Борджиа покоя не дают, товарищ Пономаренко? Не надо нам таких проблем – и неизвестно еще, по какой из группировок в Ватикане эта смерть больше ударит, по «нашим» или «не нашим». А насчет тайной казни – нет, страна имеет право знать своих героев. Будь этот один, может, так бы и надо было поступить. Но у него сторонники остались, друзья – ладно, что большинство было не вовлечено, но, насколько я прочел, гражданин Косырев знал, и не он один, кто там еще числился в «особо доверенных»? Этих товарищей изымать придется, и что люди скажут, снова тридцать седьмой год? С другой же стороны, пусть все узнают, что народу обещают такие вот «настоящие коммунисты» – рабство, какого не было и при царе! И ответственные товарищи пусть узнают, как их собрались использовать, а после в расход – меньше будет желающих завтра поддержать таких вот «странников». Пока Львовское дело еще не забылось – показать, кто у Линника был в идейных отцах. Слишком широкой огласки не надо – никаких иностранных журналистов, только свои, ну из соцстран еще. И пригвоздить троцкизм к позорному столбу навеки. Да, как наши потомки к этому относятся?
– Личное мнение товарища Смоленцева: «К стенке этого гада». А товарищ Кунцевич мало того что предложил лично исполнить, а сказал абсолютно всерьез: «Если не хотите расстреливать, так давайте его в закрытом гробу закопаем, или в печь крематория». Совсем товарищ без тормозов. И не испытывает никакого уважения перед героями Октября.