Сунул два пальца в рот, да ка-ак свистнул! Раз, да другой, народ и подтягиваться стал – понимают, што интересно будет. На кучу кирпичную залез и начал:

— Хитрованцы почтенные, жители квартир насквозь дырявых неучтенные! Только севодня и только дя вас! Всево один раз! Слушайте, и не говорите потом, што не слышали! Слова простонародные, музыка инородная. Мотивы хитровские, напевы московские. Слово там, куплет здесь, получилась ненароком поэтическая смесь. Песня грустная, про жизнь нашу тусклую!

…два раза так спел, а потом хором ещё несколько раз. Народ гулять начал, я понял – всё, вымотался! Вроде как выплеснул чуйства, так и полегче стало.

— Всё! — руками машу на желающих угостить да похристосоваться. — Я спать! Душеньку наружу выплеснул, сил не осталось!

Дошёл до флигеля, умылся, да и в нумер себе улёгся. Ну, думаю, больше никаких Вольдемаров с тётушками перед глазами…

…а хрена!

Сев на нарах, дышу тяжело, весь в испарине. Тётушка ета чортова скалится во сне, да улыбается и подмигивает, как шалава распоследняя. А потом раз! И череп оскаленный, кожей гнилой обтянутый. И тоже, ети ево, улыбается шалависто. Будь я постарше, то и тово, сразу на полшестово всё бы повисло, но и так нерадостно.

Ворочался, ворочался, но всё ж уснул. Вольдемар, будь он неладен! А его в сторону так – раз! И снова тётушка, да с околоточным етим проклятым. Подмигивают!

Несколько раз так просыпался, да сны такие, што один гаже другова. Ещё про приют снилось – вроде как в больничке лежу, а студенты тамошние на мне операцию без наркоза провести собираются. Для опыту, значицца.

Сижу, потому как ложиться уже боюсь, и думаю. Тётушка ета чёртова! Околоточнова я тово, пусть и чужими руками. А тётушка, если подумать, виновата как бы не больше ево!

Вольдемар, ето так, сявка мелкая! Тявкнул на меня, да и забыл. Нормальная баба што бы сделала? Выставила б меня с дач, к примеру, по жалобе племянника. С глаз долой, как говорится. Жёстко достаточно, потому как заработка лишился бы, но по господским меркам адекватно.

Они, господа, такие – очень не любят, когда простолюдины што-то мнить о себе начинают! Вроде как только сверху говно валиться должно, а обратно ни-ни! Бунт!

Выставила бы, и ладно, а она околоточного из Москвы вызвала да натравила.

— У нас на раёне и за меньшие косяки головы проламывали!

Вырвалось вот так, и сижу, глазами хлопаю. Што за раён, откуда? А потом вдруг раз! И понятно. Оно с одной стороны и хорошо, а другой и обидно немного.

Я ж себя мало не из господ выводил, мнил о себе много. Потом-то да, помаленечку отрезвел. А тут разом, будто холодной воды из ушата. Не всё-превсё вспомнил, и етого хватило. Не шпана хитровская, но и не гимназист маменькин ни разу. Такой себе мальчонка из рабочева класса. Драчки раён на раён с арматуринами, гоп-стопы и прочая веселуха.